Перед атакой (из не вошедшего в конкурс)
* * *
Нападать или защищаться?
Царь огляделся, ища поддержки и утешения, но безрезультатно. Поле боя, напоминавшее выжженную пустошь, казалось, взывало к небу с мольбой об ушедших. В кучках малочисленных воинов, разметённых горячей схваткой в отдельные поединки, проглядывали то мужество обречённых, то страх перед неизвестностью. Ревел, чуя скорую гибель, чей-то раненый слон, свой или вражеский. Его погонщики, в страхе побросав свои острые колышки, разбежались и спрятались.
Остатки царской конницы замерли, не зная, на что отважиться. Отвернувшись от них, Леонид мазнул взглядом по крайней, ещё не тронутой, укрытой от нападения боевой башне.
Последний резерв… так что же, нападать или защищаться?
Царь утёр влажный лоб, не замечая, что пот смешался с кровью из раны.
Кивнул телохранителю и помощнику Дифирамбу, мрачному гоплиту, сжимавшему осколок копья: говори!
– Пора уйти в оборону! Взять передышку, царь… Нас слишком мало для последней атаки.
– Воюют не числом, а умением, – сказал Леонид, подивившись внезапной мудрости этой фразы. – Сними свой шлем и оглянись по сторонам. Что ты видишь?
Бронзовый шлем гоплита, столь удобный в пешем строю, позволял спартанцу видеть лишь то, что происходило непосредственно перед ним. Считалось, что, видя перед собой врагов и собственного военачальника, он лишается стремления к бегству.
– Мы окружены, – ответив гоплит, сняв шлем и коротко оглянувшись. – Египтяне гонят рабов на убой, лишившись своих лучших сынов.
– Мы можем их опрокинуть! – вмешался молодой звонкий голос. Оруженосец и ловкий придворный по имени Филипп, земляк Леонида из провинции Лакедемон, следовал за царем, как тень.
– Мы можем всё потерять, – задумчиво бросил царь.
Лёгкая тень закралась в царское сердце. Он вспомнил глаза кормилицы, доживавшей где-то в сельской глубинке непрошеную старость.
Погибнуть или выжить, мысленно спросил он кормилицу.
Нет, не об этом ты спрашиваешь, грозно отвечал её любящий взгляд. Погибнуть со славой или выжить с позором!
Но что это? Серую толпу завывавших рабов обогнал, казалось, сияющий золотом всадник. Леонид узнал предводителя египтян и в очередной раз подивился его женоподобному облику, насурмленным бровям и нежной, холёной коже.
– Решение принято, – молвил царь и тут же огласил его, приподнявшись на стременах так, что солнце ударило в его бронзовые поножи. – Мы атакуем!
Сделав обычную рокировку, восьмиклассник Лёня Брагин объявил гарде вражескому ферзю, столь неосторожно прикрывавшему собственного короля.
