Монастырское письмо

Глава из романа в стихах

«Шинок Безмена Бизнесменова»

 

МОНАСТЫРСКОЕ ПИСЬМО

 

«Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен,

и тогда дысяча душ спасётся около тебя».

 

Серафим САРОВСКИЙ.

(Из беседы с иноком Иоанном)

 

 

* * *

 

Пишут мне, что мой шинок

Шибко накренился,

И на тот, понятно, бок,

Где когда-то погребок

С пивом находился.

 

Словно он от погребка

Захотел наверняка

Получить известье,

Сколько там ещё пивка,

В том заветном месте.

 

А пивка там нет давно,

Бог лишь знает, где оно,

Там, где было пиво

Летом-осенью одно —

Лебеда-крапива.

 

А зимой такие там

Наметёт сугробы,

Что хоть в пору по бокам

Штампы-клейма ставить вам,

Знак присваивать снегам

Самой высшей пробы...

 

Много б я отдал, друзья,

Чтобы оказаться

В тех местах, где с вами я

Счастлив был спознаться...

Но нельзя, нельзя, нельзя

Чувствам предаваться...

 

Эх, нельзя!.. Но я — живой,

И перед глазами —

Скорбный холмик земляной,

Где зарыт приятель мой;

Он знаком был с вами.

 

Сколько раз ругал его

Я, Аршиныч, оттого,

Что себя же самого

Он хитрей казался.

Но без Васи моего

Я, как перст, остался.

 

А всего, друзья, больней

Из гурьбы мелькнувших дней

Было расставанье

С милой жёнушкой моей.

Горе-гореванье...

 

Ох, и плёточка была,

Вечно подгоняла,

Но —

душа моя —

слегла.

И уже не встала.

 

Белоснежною зимой

(Не припомню чище)

Многолюдною толпой

Распростились мы с тобой,

Маша, друг мой дорогой,

Проводили в мир иной,

В новое жилище.

 

И распалось вкривь и вкось

Всё на белом свете.

Сердце как оборвалось,

Стал я здесь ненужный гость,

На земле-планете.

 

В мой шинок во все углы

Набралось смертельной мглы

Столько, что уж еле

Лампочки горели.

Шли часы, недели.

И тогда мои котлы,

Те, что в подземелье,

И душа, что в теле,

Паутиной поросли,

Рыжей ржой истлели.

 

Вот и всё.

Отпела жизнь.

Та, что путь венчает,

Уж стоит, встречает...

Но возьми да и приснись

Мне жена моя: «Очнись! —

Головой качает. —

Ты молись, дружок, молись,

Вот и полегчает».

 

* * *

 

Я не то чтоб никогда

Богу не молился,

Но, поскольку власть труда

Нас причалила тогда

У безверья пирса, —

Я почти что навсегда

С Богом разлучился.

 

Лишь когда судьба прижмёт,

Брал я свечку в храме

И стыдясь входил под свод,

Где река огней течет

Перед образами.

 

Мне молитв не вспоминать,

Я их помню с детства.

Дед Андрей, отец и мать —

Это их наследство.

 

И лишь только помолюсь

У иконы Божьей,

Как уйдут куда-то грусть

И тоска острожья,

И ровней, немного пусть,

Станет бездорожье.

 

* * *

 

Я и в тот нежданный день

Стал молиться Спасу.

Прошлой жизни дребедень

Всю припомнил сразу.

 

Как из кожи лез, из жил,

С жизнью бился глухо,

Как пивной барыш копил,

Как жене сказать любил:

«На, бери, старуха!»,

Власть за жадность материл,

Рад был дать ей в ухо...

Так без Бога и прожил,

Без Святого Духа.

 

И не в этом ли вопрос:

Эдак или так ли,

Хоть теперь меня в отброс,

Хоть потом...

Набрякли,

Покатились капли слёз,

Как от свечек капли.

 

Ах, какая срамота!

Выходило, братцы, —

Впору с нового листа

Жизни начинаться.

 

Ладно... Мне не привыкать...

Грязь отмыв штрафбата,

Стал я стройку поднимать...

Край целинный обживать...

Пиво людям поставлять,

Знатное когда-то...

 

А ещё казалось мне,

Что привыкнув к болтовне —

Монологов роду,

Помогаю я стране,

Родине, народу.

 

Что «Шинок»1 мой почитав,

Способом чудесным,

Станет прав, — кто был неправ,

А бесчестный — честным.

 

Но и мой ударный труд,

И стихи тем паче —

Всё ушло в застойный пруд

Глупо, без отдачи.

 

То же в целом и народ.

Как ни сеет, как ни жнёт,

Как мечтой ни бредит,

Как по-спринтерски ни жмёт

К цели и победе, —

Никуда-то не идёт,

Никуда не едет...

 

* * *

 

Бред!

Абсурд!

Галиматья!

Как же нам из Леты

Выйти в щедрые края? —

У Святых Отцов, друзья,

Я нашел ответы.

 

А до этого — авось,

Метод мысли задней,

Словом, голову пришлось

Крепко поломать мне...

 

* * *

 

Главный кризис мой, тупик,

Вот в чём проявился.

Всем известно, большевик —

Тип, к которому привык

Странный русский наш мужик,

Свыкся с ним, сроднился.

 

Это он — бунтарь, борец,

Ухарь и громила,

Созидатель и творец,

И бессильных сила.

 

И, понятно, вкруг него,

Ясновидца своего,

Наш народ сплотился,

И гранита самого

Крепче стал, и ничего,

Понаслушавшись всего,

К раю устремился.

 

* * *

 

К раю, ясно, на земле,

Но к такому раю,

Чтоб в довольстве и тепле

Жизнь текла по тыще лет

Без конца и краю.

 

И почти что каждый был

В это рад поверить,

Так как рай в мечтаньях свил,

Где икра, похлёбки пыл

И в заливке стерлядь.

 

* * *

 

И крепила веру ту

Чудная Система,

Что и в высь и в широту

Расширяли на лету

Те, кто в адском том году

Указали сад в цвету,

Сад земной Эдема.

 

При железной воле их,

При уме марксистском,

Все дела и всякий стих,

Что для целей для благих, —

На пути российском

Было всё должно в своих

Лучших свойствах основных

В жизнь входить рысисто.

 

Да и всё входило так

Ряд десятилетий,

Только вдруг кудесник, маг

Совершил неверный шаг

Или вдруг заснул в аншлаг, —

И пошёл в Системе брак,

Как в речах словесный шлак,

Вроде междометий!

 

Не спасли ни воли всплеск

И ни мысли сила,

Гас и гас Системы блеск,

Вера уходила.

 

И, как старый Вавилон,

Рухнула Система,

На развалинах времён

Оказались все мы...

 

* * *

 

Тут, пожалуй, со страной

Та же приключилась,

Как со всеми и со мной,

Божия немилость.

 

Позабывши о Творце,

В нашей славной были

Мы о цели и венце,

О кормильце и отце,

Обо всём забыли.

 

А не помнящий родства

Для себя, — заметьте, —

И француз, и татарва,

И капкан, и сети.

Всё сплошная трын-трава

Для него на свете.

 

И в итоге веры нет

Ни в себя, ни в Бога,

И сошёлся белый свет

Клином у порога...

 

* * *

 

А теперь к Святым Отцам

Перейду, ребята,

Обещался выше вам —

Обещанье свято.

 

Бог — такое Существо,

В Книгах говорится,

Что без воли без Его

Никогда и ничего

В свете не случится.

 

Даже мир весь захоти,

Дело выйдет боком,

Если вдруг его пути

Разойдутся с Богом.

 

И хоть мир весь против будь,

Так, а не иначе —

Миру тот лишь выйдет путь,

Что Господь назначит.

 

И выходит — жить верней

(Если мыслить строго),

Не по воле по своей,

А по воле Бога.

 

А по этой воле жить,

Первая примета —

Не нарушить, не забыть

С Господом Завета.

 

А Завет, он в том, друзья,

Чтоб, не знаясь с ложью,

Исполняли вы и я

Заповеди Божьи.

 

(А нарушили бы их —

Это грех извечный! —

Так в молитвах бы своих

Каялись сердечно).

 

И чтоб долг свой исполнять,

В Духе быть и силе, —

Мы б смиренно благодать

У Небес просили...

 

* * *

 

И когда б так верить нам,

Как по этим вот словам,

Многие бы глыбы

Разгребли

по сторонам,

Многое смогли бы.

 

Из громил и бунтарей

(Драки, склоки, войны!)

Превратились бы в людей

Добрых и спокойных.

 

Всяк одно хотел бы знать —

Как из сердца грех изгнать,

Вырвать корневища,

Чтоб пред Господом предстать

Горной речки чище.

 

Бога, ближних возлюбя,

Он уже не стал бы

Посылать в меня, в тебя

Поучений залпы.

 

Да и я уже, и ты

В целях достиженья

Самоочищенья

Отошли б от маяты

Бредоощущенья

Общего спасенья...

 

* * *

 

И, не друг мне и не враг,

Может, кто-то скажет так:

В чем же тут хитринка?

Ты ушёл в себя, чудак,

И остался тощ и наг,

Власть возьмёт тебя в кулак,

В новый, нынешний ГУЛаг,

И расплющит, как пятак,

По законам рынка.

 

Да! — расплющит и сотрёт,

Если прежний мы народ

И, как встарь, дорога

В пекло от порога,

Если в душу не войдёт

Имя, Слово Бога.

 

А когда войдёт Оно,

Слово Неземное,

Будет свыше нам дано

Бытие иное...

 

* * *

 

В понимании моём,

Едком и дремучем,

Ни умом, ни кулаком,

Ни вином шипучим

Эту власть мы не возьмём

И не переучим.

 

Лишь тогда и победим

Властные отроги,

Если будем,

как один,

В Духе мы и в Боге.

 

И тогда-то власть сама

Ни с испуга, ни с ума,

Из дурной, острожьей,

Скажем больше — из дерьма

Станет

властью Божьей.

 

Потому как, разумей,

Не чинуша серый, —

Божьи люди

будут в ней,

С нашей общей верой.

 

* * *

 

Ну-у, до этого идти, —

Скажут, — долговато!

Не утопию ли ты

Вывел простовато?

Да и что там, впереди?

Может, как когда-то

Снова брат на брата?..

Снова...

 

Господи прости!

Правда Бога свята.

И другого нет пути,

Нет его, ребята!

 

Или — или. Или жить,

Значит, в Бога верить,

Или голову сложить —

За икру, за стерлядь...

 

* * *

 

И когда я так решил,

После долгий чтений,

Радостей, смятений,

Взлётов и падений, —

Монастырь я посетил

В тихий день осенний.

 

Редко колокол звенел,

Ровно над рекою

Медный гул его летел,

Словно всех призвать хотел

К миру и покою.

 

Ну так что ж! —

вся жизнь моя

К этому стремилась,

И к причалу, понял я,

Приплыла-прибилась.

 

Все тропинки исходил

У реки журчащей.

Снова колокол забил,

Я вернулся чащей.

 

К настоятелю2 пришёл,

Всё поведал вкратце.

— Отче! как тут хорошо!.. —

И заплакал, братцы.

 

— Что ж ты, старче? — Я молчу.

— Ладно, принимаю... —

И похлопал по плечу

И добавил: — Знаю...

 

* * *

 

Вот послушником3 служу,

Но про послушанье

Вам пока что не скажу,

Пусть побудет в тайне.

 

А о чём сказать не прочь,

В чем моя отрада, —

Что молюсь я день и ночь,

Сколько сердцу надо.

 

За прощение молюсь,

Что в большой гордыне

Захотел исправить Русь,

В чём и каюсь ныне.

 

Сколько горя и потерь

Было в том стремленье!

День и ночь молюсь теперь

О моем смиреньи

(Этим нынче, брат, и мерь

Духа исправленье...).

 

Как я Господа молю

За рассеянность мою,

За безволья море, —

Машу я любил, люблю,

А ведь столько,

говорю,

Я принес ей горя...

 

За отца молюсь и мать —

Высшее начальство

От земного царства.

Должен с горечью признать:

Я их тоже, так сказать,

Сыну блудному под стать,

Не учился почитать,

Радовал не часто.

 

И за вас молюсь, друзья,

Чтобы дал вам Боже

Осознанье бытия;

Чтоб вам выдалась стезя

К Богу. Без Него нельзя.

Жизни Он дороже.

 

Горячо молюсь о том,

Чтобы наш российский дом

Был любим народом,

Чтобы мир да счастье в нём,

Чтоб Христос в углу святом,

Била вера бы ключом

Жгучей с каждый годом.

 

И почти не помня зла,

Я молюсь в старанье,

Чтобы властные дела

Жизнь отмыла добела,

Чтоб и власть, добра, мила,

Неуклонно к Богу шла, —

И в награду нам была,

А не в наказанье...

 

* * *

 

Так живу и не грущу,

Утешение ищу

Перед строгим Спасом...

 

Вас я вряд ли навещу,

Ну, а случай допущу —

Путь вам ляжет часом,

Заходите, угощу

Монастырским квасом.

 

1 «Шинок Безмена Бизнесменова» – ироническая поэма, публиковавшаяся в своё время в екатеринбургских газетах «Деловой вестник», «Торгъ», «Искра уральская».

2 Настоятель — руководитель монастыря.

3 Послушник — прислужник в монастыре, готовящийся стать монахом.