Домой
А ступени у дома — покатые и скрипучие.
Да и я будто прежний: влюблённый, седой, хромой.
Мне сказали на днях: что хотел бы ты, горький мученик?
Я ответил — хотел бы вернуться домой.
Домой.
Палисадник так славен под утро, моя прелестная.
Розы тянутся ввысь, под рассветной дуги атлас.
Я клянусь, я клянусь, что всегда был с тобою честным, но —
эта клятва уже не спасёт никого из нас.
Справа — пустошь. Ты помнишь? Где церковь хотели ставить, и
ты смеялась, что там и зароешь тоску свою?
Я-то помню, пока ещё помню — проклятой памяти
слишком много для счастья в простом типовом раю.
Лучше здесь по старинной привычке от солнца щуриться
и считать всех соседей по крышам смурных домов:
старый мебельщик-янки, а дальше, по главной улице —
десять лавок да фабрика пряжи.
Моя любовь!
Все совместные годы терзая себя догадками,
ты желала добраться до правды? Ну что ж — изволь.
Кто привёл тебя к мысли, что месть на поверку сладкая?
Я могу рассказать, какова на поверку боль.
Я-то помню, пока ещё помню, как тенью быстрою
ты взбежала тогда на дощатый помост крыльца.
Я пытался сказать, только ты поспешила выстрелить.
Но ведь я же не тот, кто убил твоего отца.
Дорогая!
Твой голос звучал золотыми нотами,
а теперь в голове бесполезный безликий шум.
Но сегодня — бесплотный и долгим путём измотанный, —
я вернулся домой. Возвращайся и ты.
Прошу.
