Что не прошло
Отгремела былая война,
Отшумела осенней листвою.
Прячет пыль по шкафам ордена,
Ведь на солнце блестеть им не стоит.
Мятый китель и пару сапог
Моль изъела, и время протерло.
«Тапки мягче и лучше для ног» –
Это внучка «дедульке» приперла.
Вмест махорки – пилюля и каша.
«Мы заботимся, деда, пойми!
Потеплее квартира-то наша?
Только китель военный… сыми.
Все закончилось, кануло в лета.
Скоро век без войны мы живем!
Вам спасибо, конечно, за это,
Но… теперь без Европы… цветем…»
«Деда» глянул на них исподлобья,
Молча к шкафу – награды на грудь.
Слишком рано готово надгробье.
Еще силы есть двигаться в путь.
А за окнами гимны и марши –
Как-никак день Победы тебе!
Только жаль, что играют не наши,
А фашистские марши уже.
Распахнул дверь подъезда. Вперед.
И по улице шагом чеканным,
Так, как будто Победа идет
По Берлину тем днем долгожданным.
Ветер треплет листву молодую,
Сколько рек с той поры утекло?
Но мальчишки, как раньше, рисуют
То, что было, но что не прошло.
Отшумела осенней листвою.
Прячет пыль по шкафам ордена,
Ведь на солнце блестеть им не стоит.
Мятый китель и пару сапог
Моль изъела, и время протерло.
«Тапки мягче и лучше для ног» –
Это внучка «дедульке» приперла.
Вмест махорки – пилюля и каша.
«Мы заботимся, деда, пойми!
Потеплее квартира-то наша?
Только китель военный… сыми.
Все закончилось, кануло в лета.
Скоро век без войны мы живем!
Вам спасибо, конечно, за это,
Но… теперь без Европы… цветем…»
«Деда» глянул на них исподлобья,
Молча к шкафу – награды на грудь.
Слишком рано готово надгробье.
Еще силы есть двигаться в путь.
А за окнами гимны и марши –
Как-никак день Победы тебе!
Только жаль, что играют не наши,
А фашистские марши уже.
Распахнул дверь подъезда. Вперед.
И по улице шагом чеканным,
Так, как будто Победа идет
По Берлину тем днем долгожданным.
Ветер треплет листву молодую,
Сколько рек с той поры утекло?
Но мальчишки, как раньше, рисуют
То, что было, но что не прошло.