Офицер

Путь от базы, где в «зелёнке», ощетинившись разнокалиберными стволами, обосновалась наша бригада, до одной из дальних застав, пролегал частично вдоль горной реки. Бесновалась та, метрах в тридцати ниже, ворчала недовольно, гремела камнями и с непривычки выглядела жутковато. Раз в три дня, закопчённый танк и два БТРа с солдатами из моего батальона, пробирались по узкой дороге на смену отслужившему уже отряду, прижимаясь к отвесной стене. Маршрут был тихий и каждый раз колонна без происшествий доползала за час до места назначения. Происходила смена караула и, фыркнув на прощанье в небо черным выхлопом, танк уползал обратно. С собой он забирал сменившиеся машины с их экипажами, а вновь прибывшие занимали освобождённые для них позиции. Застава охраняла маленькую ГЭС с водохранилищем в запруженном ущелье, которая питала электричеством весь район. Местные жители, понимая важность этой миссии, относились к солдатам доброжелательно! Не раз к импровизированным воротам из колючей проволоки, за которыми прогуливался часовой, подъезжала машина, и оттуда улыбающиеся мужики вытаскивали угощение для миротворцев. Привозили мясо, брынзу, лаваш, мёд, фрукты... Сначала командиры с опаской относились к этим подаркам, но со временем, познакомившись поближе со старейшинами окрестных сёл, начали принимать их, как благодарность за охрану мирной жизни и спокойствие региона. Короче, не служба была тогда у нас, а малина! Приедешь, бывало, а у заставы уже стоит жигулёнок с прицепом, и два паренька, под «командованием» аксакала, выгружают из него арбузы... За пару месяцев мы успели расслабиться от такой жизни и на заставу ездили, как на праздник. 

Важные, как герои, сидели мы однажды на броне, солнышко светило, бронежилеты лежали под задницами, а каски, конечно, внутри корпуса... В голове у нас плясали девушки в бикини... С волнующим рычанием молодой тигрицы покусывала наши сердца курносенькая красавица Сандра. Смеялась звонко, манила из динамиков кассетного магнитофона, который водила БТРа, тайно, подключал к аккумулятору... 

Вдруг, на самом интересном месте, когда певица рассказывала нам о любви к матросику из загадочного штата Монтана, из-под танка, что коптил впереди, как паровоз, вырвался на свободу джин! Он сдул нас с брони и раскидал по дороге, как пушинки! В лицо мне ударил град мелких камней, и, зажмурившись, я мгновенно очутился под отвесной скалой, лежащим, среди других солдат моего взвода. Не было ни грохота взрыва, ни вспышки, просто всё резко пропало, как будто выключили звук на концерте группы «Арабески» и дали занавес из пыли... 

Дождавшись, когда осядет серое облако, отплёвываясь, я протёр глаза и огляделся: ноги, руки, голова на месте - отлично! Потёр ушибленные места! Башка гудит! Нашёл рядом у каменной стены свой ПКМ, чей-то «броник» валялся здесь же, и я напялил его сразу, оставалось доползти до БТРа, надеть каску - и я готов к войне... Рядом начали шевелиться мои сослуживцы, молодой лейтенант бегал, пригнувшись, от одного к другому и кричал каждому в ухо: - « Ранен? Осмотрись! Найди оружие своё и сиди за камнями здесь!» Все потихоньку приходили в себя! Обстрела не было, но от взрыва фугаса серьёзно пострадали трое! Механик-водитель танка разбил голову о край люка и заливал кровищей броню, пока его заматывали бинтами, как мумию. Была сломана рука у одного из солдат, сметённых взрывной волной, и ещё один жаловался на сломанные рёбра. Остальные, как и я, отделались лёгкими контузиями, ушибами и ссадинами. У танка порвало гусеницу и срезало, как ножом, один каток...

После этого случая всё изменилось кардинально! Местные жители рассказали особистам, что видели в горах незнакомых людей! Стало понятно, что явилась какая-то банда, имеющая виды на местную ГЭС и не желающая присутствия там охраны. Начались обстрелы колонн и самой заставы невидимыми снайперами. Появились потери... 

Минно-подрывную подготовку из всех офицеров нашего батальона имел один начальник штаба - кучерявый майор Сергей Николаевич. Был он высокий поджарый мужик лет сорока, вечно бодренький, улыбающийся, и теперь, каждый раз при смене караула, происходило с его участием следующее: Как обычно, через три дня выдвигалась колонна из расположения на смену, но теперь, в опасных местах, метрах в пятидесяти перед ней, в двух «брониках» с «юбками» и в спецшлеме шёл этот майор. Вес его облачения превышал, наверное, сорок килограмм. Ступал он медленно, часто останавливался, наклонялся, приседал и высматривал на дороге мины... Вместо часа, добирались теперь три, а то и дольше. Мы сидели под бронёй, без музыки, и напряжённо вглядывались в триплексы, ожидая обстрела. Несколько раз колонна останавливалась во время пути и в боковой люк, чтобы отдохнуть, влезал мокрый от пота начштаба. Он снимал стальной колпак и прислонялся на несколько минут к спинке сиденья, запрокидывая голову и закрывая глаза. Посидев так, встряхивался, отпустив в сторону солдат шутку про мокрые штаны, улыбался, отхлебнув несколько глотков воды из фляги, надевал опять свой шлем с забралом и выходил, чтобы продолжить путь. О том, чтобы послать кого-то вместо себя, он и слышать не хотел! Говорил, что все закладки разные и опыта их обезвреживать больше ни у кого нет, а учить некогда! Мы все чувствовали какую-то его заботу, понимали без слов, что жизнь солдата для этого профессионала - дороже собственной! До конца командировки он водил колонны, как заботливый отец, за ручку, водит в детский сад ребёнка! Он учил нас мужеству и рассудительности, верности присяге и солдатской смекалке! Своим примером вселял уверенность в сердца! Десяток фугасов переехали с дороги на обочину с его помощью! За месяц, дважды, «сбивали» его с ног снайперские пули! Под грохот КПВТ, поливающих горы свинцом, он уползал под броню, чтобы там отдышаться, осмотреть место попадания и, глотнув из фляжки, подмигнуть нам. Дождаться, когда танк врежет пару раз наугад и снова выйти в своих «рыцарских доспехах» на узкую горную дорогу, чтобы там, не дай Бог, не погибли «дети», его «дети»!!!