Пустоцвет
А. Дорофеев 28.03.2019
Пустоцвет
( Русская повесть времён СССР)
Глава 1
Жила в деревне в девках Нюра,
Тогда ей было тридцать лет,
Ни очень складна, но ни дура,
Не зная радостей и бед.
Давно пристроены подруги,
Иные в городе и там,
Теперь в разряде дам и мам.
У Верки с Ольгою супруги,
Детишки вьются между них.
Её же дом совсем притих.
Ушла в могилу мать старуха,
Отец же не пришёл с войны,
Остались там и их сыны,
Ни слуха нет о них, ни духа.
В цепочке монотонных дней
Тоска и грусть в обнимку с ней.
В другом селе, неподалёку,
Вдовец растил двоих ребят.
Их Нина родила подряд,
Сама, покинув раньше срока
И мир, и маленьких детей,
Олегу лишь четыре года,
А Пете пять уже от рода
И мужа с именем Евтей.
Евтей любил её сердечно,
А время шло, притихла боль.
И одному не просто вечно.
Сей воз тянуть ему доколь?
Пахать и за себя, и Нину:
Стирать, готовить мыть полы,
Не разгибать годами спину,
Ребята ведь ещё малы.
Порвалось где, заштопать дырку,
И полечить, коль захворал.
Продыху нет, сплошной аврал.
И стал заглядывать в бутылку,
Устав от жизненных атак.
Ему казалось легче так.
Евтей, он по отцу был Мухин,
Но звали меж собой Старухин.
С старухой – бабкой парень рос.
Всё получалось у старушки,
Евтей имел свои игрушки,
Парнишка был ни гол, ни бос.
Учился правда не отлично,
Но вёл себя вполне прилично.
Колхоз помог поставить дом,
Всё шло привычным чередом.
И вдруг беда – нет бабки Маши,
А с ней привычных всем вещей,
Томлёной в печьке пшённой каши,
Её блинов и кислых щей,
До блеска вымытых досок,
Из шерсти вязаных носок.
Шла, чуть качнулась и упала,
Успеть старалась тут и там,
В делах и смерть её застала,
Кончина не подвластна нам.
Всё замыкалось в нём на неё,
Её любил он всех сильней.
Но с ним теперь жена и дети,
Семья теперь он не один.
Ничто не вечное на свете
-Закон же бытия един.
Беда далече не видна,
До роковой минуты скрыта,
Не ходит по домам одна,
За нею следует вся свита.
Зажалят бедного порой,
Как азиатских шершней рой.
За бабкой вслед ушла и Нина,
Болела, не смогли спасти.
На нём и дети и скотина.
Теперь-то одному грести,
Работа, дом и огород,
И боль, и горькая кручина,
И птица нескольких пород,
Но надо жить, на то причина.
Объятья крепкие тоски
И побелевшие виски.
Нельзя без конца грустить,
Папаше сыновей растить.
Знать из сочувствия к Евтею,
К его детишкам небольшим
Соседки справили затею,
Сосватав Нюру в семью к ним.
Собрались и решили сразу,
Что ждать? Давно уже пора,
В годах уже, но не стара,
Тем паче, прежде ведь ни разу
Никто за тем не жаждал к ней.
Коль люба, пусть берёт Евтей.
Взяла в приданное перинку,
Бельё подушки и пальто.
Собрали наспех вечеринку.
Соседи, да ещё кой кто.
А утром сходу за работу,
В деревне так, уклад такой,
И в день воскресный и субботу,
Не снится даже там покой.
Сперва ей было непривычно,
Семья, соседей новый круг.
Евтей храпел под боком зычно,
Порою резал даже слух.
Тяжёлый дух, воняли ноги,
До гигиены тут не строги.
У двери сборище сапог,
Без них не одолеть дорог.
При доме двор, а там корова,
Телёнок, овцы, свиньи там.
Кормить, поить, доить и снова
Вставать с зарёю по утрам.
И гуси с блохами и куры
Свалились все на шею Нюры.
Хозяйство, дети всё на ней,
Как будто всех она сильней.
За Нюрой, также огород,
Уборка вся и стирка тоже,
Ей нужно накормить народ,
Ослушаться кого не гоже,
Справляться с печью и избой,
Колхоз в придачу сам собой.
Деревня числилась в разряде
Бесперспективных деревень.
Все в одинаковом наряде.
По сельской форме каждый день,
Тулуп, ушанка, телогрейка,
Платок, а то порой и два,
Мороз, когда метель злодейка,
Что б не отмёрзла голова.
Конечно валенки у всех,
Домашней выделки у многих,
Что в нарушенье правил строгих,
В миру же то не чтут за грех.
Лишь выпал снег, обуть пора,
В них старики и детвора,
И мужики, и пол прекрасный,
В ком взор угас и в ком он ясный.
Закрыли почту, школу в след,
Замок повесили на клубе,
К нему дорожка в зимней шубе.
Пусть каждый будет домосед.
Медпункта нет, библиотеки,
Но есть больные и калеки.
Снег не тревоженный глубок,
Покончил с делом и на бок.
Зато для каждого работа,
Есть ферма, по надою план.
Погнуты ржавые ворота,
За ними отделенья стан,
Где трактора, сельхозмашины
И церкви брошенной руины.
Есть магазин в другом посёлке,
Ассортимент там не широк,
Хлеб с макаронами на полке,
В строю стеклянном к боку бок
Теснятся разные бутылки.
И килька в баночках горой,
Селёдка тощая порой,
И рядом чашки, ложки, вилки.
Есть водка, красное вино,
Есть шашки, есть и домино,
Консервы завтрак у туриста,
Пальто и стопка плотных брюк
В витрине с холодом всё чисто.
Лопаты, топоров шесть штук,
Стаканы с чайником и кружкой,
Печенье, леденцы и сок,
Бельё и ходики с кукушкой,
И мокрый завсегда песок,
В подсобке несколько мешков
И продавец не без грешков.
Всегда и весь полезный груз
Сюда завозит райсоюз.
Другое что, то в город надо,
Три раза в день автобус есть,
И тридцать вёрст, то не преграда,
Назад бывает негде сесть.
Но много слезет по дороге
И вот расслаблены уж ноги.
А кроме дела в центре можно,
Сходить в столовую и там
«Пять капель» поднести устам,
А что пивка, так это должно,
Вкусить салат и жидких щей,
Котлет с подливою и рисом,
С односельчанином Борисом,
Пузырь пустой оставив ей,
Той что стирает стол и моет,
И на житьё своё не ноет.
Бегут года, растут ребята,
Грубеет, злобствует Евтей,
Ничто для них уже не свято
Орут, хамят бедняге ей.
Она несёт домой зарплату,
А дома сходу за лопату
За вилы, тяпку, за косу,
Прибраться, приготовить надо.
Одна в покосе и в лесу.
Упреки с руганью – награда.
За что же участь ей лихая,
Где провинилась, в чём грешна,
Ночами тёмными вздыхая
Поплачет Нюра. Не слышна
Её мольба судьбе и богу.
Мечтает в дальнюю дорогу
Уйти от них, всё бросив прочь.
Пусть след её укроет ночь.
Ребята выросли и дружно
Хмельное зелье вместе пьют.
Найди его, им очень нужно
Частенько, Нюру и побьют.
Вернувшись с рынка в этот день
Арбуз купив за место водки.
Евтей взревел – Ну что за хрень,
С утра уже засохли глотки.
-И что есть мочи Нюре в глаз,
Она и грохнулась без звука.
Без чувства. Будто свет погас.
И вылез глаз. Вот это штука
Лежит недвижимо она,
А кровь окрасила ей щёку.
Другая часть лица бледна.
Дань ненасытному пороку
Евтей вот только преподнёс.
И после сколько горьких слёз
Безумства пьяного итогом.
За то, что не умеем пить,
А без питья не мыслим жить.
Пьём без него и под предлогом.
Прошло минуты две иль три.
Кружится всё как в карусели.
-Она очухалась, смотри! –
-Ребята перед ней присели.
Евтей склонившийся над ней,
Был белой лилии бледней.
Она пришла в себя чуть-чуть,
Глаз прояснился правый.
Рукой немытой будь, что будь,
На место тот кровавый.
Туда, назад, на место глаз,
Прикрыла сверху тряпкой,
Шепча, - господь помилуй нас
-Пошла походкой шаткой.
За печку в тёмный закуток,
Чтоб сделать там повязку.
Достала из узла платок
С узорами в раскраску.
И снова, через пару дней,
Хозяйство целиком на ней.
Сидит неровно глаз с тех пор
И не блестит, он мутный
Но из избы не носят сор,
Скандал бы вышел крупный.
Глаз еле-еле видит свет,
А цветность под вопросом.
Иных же образов в нём нет,
И тех, что перед носом.
Померкло и в душе её,
В ней надломилось что-то.
-Чужие все, всё не своё,
Будь проклят дом, работа.
За что несу сей тяжкий крест,
Поди на сотню вёрст в окрест?
И вновь с утра работа, брань,
Всё снова, как и прежде,
И пьянка. В общем дело дрянь.
Доверясь лишь надежде,
Как по инерции живёт,
Хотя уже на всё плюёт.
Коль перелили чашу
Терпения. Мать вашу!
И как перевести ей дух.
Передохнуть хоть малость.
Но случай подвернулся вдруг,
Он жуткий, всем не в радость.
Глава 2
Пришло Введение во храм,
Нет время года хуже.
Дорога вьётся по буграм,
В ней выбоины, лужи.
И дождь сечёт, и мокрый снег,
Ночь, темень непроглядна.
В кабине оба: Пётр, Олег,
Все выпили изрядно,
В гостях где нынче козырной,
И путь теперь их к дому.
Потом уж Пётр назвал виной,
Хозяйку тётку Тому.
Ядрён был дюже самогон,
Мол не спасла закуска
Да и поставила вагон.
На организм нагрузка.
Трясётся трактор Беларусь,
В нём трезвым неуютно,
Сам ездил и судить берусь,
А Петя помнит смутно,
Был за рулём он посильней,
Хоть развезло не мало,
Дорога будь бы чуть ровней,
Да колея достала.
Прыжок, удар, туда, сюда
Кидает, что есть мочи.
Тут и настигла их беда
Во мгле декабрьской ночи.
Толчок и дверь открылась вдруг.
Брат крепким сном объятый
За нею, не познав испуг,
Под колесо, им смятый,
Земной закончив эдак путь.
Картина страшная, аж жуть.
Писать её рука не льнёт,
Тем паче, кто-то не поймёт,
И скажет: «Нет уж хватит».
И бросит мне: «Натуралист,
Анатом злой и экстремист
Куда загнул и катит».
Открыта настежь дверь во двор.
Так принято, тот случай.
У дома слышен разговор,
Мол Мухин, невезучий.
Жена сперва и сын теперь,
Уж сколько пережил потерь.
Случалось, всё в нём стыло.
Евтей он, тоже сирота,
А время – страшные лета,
С деревней то, что было.
Когда фашист спалил её
И что лишь на тебе твоё.
А из родных лишь бабка.
А вдруг они назад придут?
Убитый там, убитый тут.
А от отца лишь шапка.
Он под заснеженной Москвой,
Сражён, он не вернётся.
А чуть стемнеет, волчий вой,
И сердце чаще бьётся.
Что испытал тот детский ум
И сколько передумал дум.
Как жил в землянке рытой,
А сверху дёрном крытой.
Выходит из двери народ,
Венки вперёд выносят.
-Освободите-ка проход,
Дорогу дайте. - Просят.
За ними седовласый поп.
Мешок, в нём ветви ели.
За ним уже выносят гроб.
Пред тем же не присели.
Колонна движется вперёд,
Там впереди машина.
Олега нынешний черёд.
Его приют могила.
Ему теперь уж всё равно,
Он там в гробу еловом.
Ему не больно, ни темно,
Под земляным покровом.
Никто не голосит по нём,
Таких по рангу нету.
Помянут этим скорбным днем,
На том и песня спета.
Поездку Петя клял стократ,
Он сокрушался горько,
Где был родной задавлен брат.
Да только толку – сколько.
В погонах люди тут как тут,
А на душе так гадко.
Под суд уж скоро подведут,
А после ждёт посадка.
Дознания объёмный труд
Закончен. Заседает суд,
Как подобает – строго.
Уже и выслушали всех,
Нет нестыковок и прорех.
Да и людей немного.
Посовещались, суд идёт,
Решили судьи, что же ждёт?
Принудработ два года.
Такой вот вышел приговор.
Из зала Петю и во двор
И на глазах народа,
Упаковали в «воронок»
И жди-ка свой уже звонок.
Запил ещё сильней Евтей,
И день и ночь в угаре,
Навёл непрошенных гостей,
Раз схлопотал по харе.
Он закипел и в руку нож,
Но был уж некуда не гож,
Как есть дошёл до ручки,
Вскочил, один нетвёрдый шаг,
Качнулся и на пол шарах,
Как прежде в день получки.
И хоть получки больше нет,
Уволен, а колхоз Рассвет –
- Всё в прошлом, ферма, вилы.
Теперь же с бражкою бидон,
Шмат сала, крепкий самогон,
И рвать не надо жилы.
Но, вот беда, не повезло,
Затылком прямо, как назло,
Да об бутылку точно.
Пред этим сам иль кто другой,
Туда поддал её ногой,
Так вышло, не нарочно.
Обычай требует от нас
Как опустела только,
Долой её, убрать тот час,
Под стол их ставил Борька.
С хрипами дышит, не встанет уже,
Алая кровь тонкой струйкой,
Тело земле, неизвестность душе.
Нюра за бабкой Анюткой.
Эта, ей должное надо отдать,
Спец ворожить и лечить, и гадать.
Средств в арсенале не мало.
Мази, мешочки достала,
Чашу с водой, а по центру свеча,
В дело порою идёт и моча,
Да, но не тот уже случай.
С пола подняли его на кровать,
Боря на ферму врача вызывать.
Грудь трепет ветер колючий.
Там телефон самый близкий от них,
Нету по близости больше,
Десять минут в их понятиях миг,
Ждать всё равно будет дольше.
Вскоре затем схоронили Евтея,
Нюре вздохнуть и пора.
И постепенно совсем не жалея,
Живность долой со двора.
Много ли ей одинохонькой надо,
Стыдно сказать, но бедняжка и рада.
Видно на свете есть бог?
Кто же ещё облегчил её долю?
В центре она, как то встретила Колю.
Кто же бедняге помог?
Нюра теперь словно вольная птица,
Новая резко открылась страница.
Жирный на прошлое крест,
Вон от себя, нет о том даже речи,
С Колей они не для разовой встречи.
Всё решено – переезд.
В город и там, где они будут вместе,
Вместе искать и жильё.
Им по душе, жениху и невесте
Гнёздышко сделать своё.
Домик нашли, не большой и не новый,
Нижний венец не гнилой, он дубовый,
Крыша, вот только не то.
Подзаржавело железо конечно,
Но ничего нет такого, что вечно,
Латки на нём. Но зато,
Тихо вокруг и участок приличный,
Вид открывается просто отличный.
Речка, приличный сосед.
Будет куда приложить свои руки,
Кроме карманов, пришитых на брюки,
Жить не тужить много лет.
Глава 3
Здесь посетители с утра,
Кому с утра так тяжко,
Кому принять на грудь пора,
Вот он в углу бедняжка.
Дрожит и пьёт из банки он,
А водка из желудка вон,
В ту банку при народе.
А он её в себя назад
И эдак восемь раз подряд
И прижилась, и вроде,
Полегче стало мужику,
Не мутит, не болит в боку.
Он на прилавок банку,
А там в неё нальют опять,
И этого не долго ждать
День начат спозаранку.
И раз за разом каждый день
Им приходить сюда не лень,
Хоть и живёшь не близко.
Далече, не подать рукой,
Но магазин один такой,
Хоть холодно, хоть склизко.
Здесь можно с раннего утра,
Кому терпеть нет мочи.
Кому чуть свет, уже пора,
Кому и мало ночи.
Здесь выпить есть и нет ментов
Не платишь за услуги
Без уговоров, без понтов
И персонал подруги.
А вот она, одна из них,
С опухшей красной рожей.
Её узнал не в тот же миг,
Да это Нюра. Боже!
Клиенты новые идут,
А Нюра убирает тут.
Вначале было очень славно,
Никто на Нюру не орёт.
Жизнь потекла легко и плавно,
К тому же Николай не пьёт.
Живут в согласии и дружно,
Все ладно в доме, во дворе.
И никотин вдыхать не нужно,
Вставать не нужно на заре.
В закуте новой поросята,
А в доме не услышишь мата.
И огород, в нём чистота,
Сейчас там даже нет крота.
Ухожен, нету ни травинки,
Тропой разбит на половинки.
Набор стандартный, без затей,
Без спаржи, пастернака
Не нужен Коле сельдерей.
Зато стоят два бака,
Стоят уже не первый год
Для сбора и согрева вод.
Морковь тут, свёкла и капуста,
Картошка, помидоры, лук
Чеснок строкой, не очень негусто,
Петрушка, колорадский жук,
Огурчиков совсем немножко
И редька, на которой блошка,
И перец сладкий, и салат
Укроп, и вроде весь парад
Из овощей и трав съедобных.
Но на участке нет свободных,
Не занятых посадкой мест.
И если кролик траву ест,
Да не один, их три десятка,
Она сюда привезена,
Нет в ней ушастым недостатка,
Не мало где вокруг она.
Коса. Велосипед и тачка,
Брусок точильный и мешки,
У них не затихает жвачка,
У них длиннющие кишки,
Траву жуют без перебоя,
На задних лапах чаще стоя.
Я сбился кажется немного
С непроторённого пути,
Наверно верная дорога
Прямее бы должна идти.
Продолжу. На участке этом
Хватает дел весной и летом.
Есть и осенние дела,
Пока пурга не замела.
Кусты смородины, малина,
Есть слива, пара яблонь есть,
В углу огромная калина.
И груша, на неё не влезть,
Как будто всё благополучно
И вроде на лицо успех,
И в тоже время очень скучно,
Уныло там, не слышен смех.
Цветов, поляны нет, беседки,
Альпийской горки из камней
Лишь по краям забор из сетки,
Ну что ж хозяину видней
Там негде даже и присесть,
Не по нему такая честь.
Но здесь клубника всех нужней
Её считай, что сотня грядок,
Бюджету дома их важней.
Здесь как нигде у них порядок.
Без пустоцвета всякий куст,
Усердно и с душой ухожен,
Не редок и не слишком густ,
Подстилкой по краям обложен,
Обильно, вовремя полит,
Как совесть Колина велит.
С водою трудно, далеко,
На пруд, она ведь там согрета
В лучах конца весны и лета,
Прям как парное молоко.
Придя с работы и на пруд,
А спуск к нему довольно крут.
Тропинка, с краю подорожник,
Однообразно, без прикрас
Наш Коля ходит много раз
Тут дождь один ему помощник.
Он жадно слушает прогноз,
Но чаще пыль вдыхает нос.
И редко дождь дарит природа
У нас, в такое время года.
Бегут деньки и пруд мелеет
И ряской мелкою зацвёл,
Клубника наливаясь зреет,
А Коля трудится как вол.
Её собрать быстрее нужно,
На рынок срочно урожай,
Грузи на велик и езжай,
Толкай вперёд его натужно,
Бывает с Нюрой и вдвоём,
Не всё с горы и на подъём.
И так во всякую погоду,
А Коле за полста от роду.
Не смотрит Николай футбол,
Зато ударник на работе
И не орёт за каждый гол
Как дяди многие и тёти.
Не с теми, кто за домино,
Цепь выставляют из костяшек,
Отстал от новостей кино,
Силком не ловит певчих пташек.
И не ищи его ты взор,
Когда крылами машет голубь,
Ну а зимой, когда узор
Куёт мороз и стынет прорубь,
Он не в полях и не на льду,
Тогда его в цеху найду.
В дорогу с раннего утра.
Не важно, что комар и овод,
На то у Коли веский довод,
Что дождь ему и что жара!
Лисички – бизнес популярный,
Цена пока, что высока,
И гриб имеет вид товарный
И скупщик их берёт пока.
К обеду полная плетушка,
В плечо врезается ремень.
Уж не далече и опушка,
За ней закончилась и тень.
Идти недолго до дороги,
В траве не путаются ноги.
А там до остановки с час,
Уже в глаза не лезут ветки.
Бывает, что подкинут Вас
Но эти случаи так редки.
Не уж то бизнес голый тут,
Не уж то в деньгах только дело.
Не всё ему барыш и труд,
Душа на волю захотела.
Туда где звуки дарит лес,
Где луг теперь такой нарядный,
Туда где ясен лик небес,
В тени бежит ручей прохладный.
Он любит розовый рассвет,
Росу, туманную долину,
Грибы, орехи и малину.
И полевых цветов букет.
Казалось бы, не броских вроде,
Но их не сыщешь в огороде.
На клумбах тоже не растут,
А там от них такой уют!
Глава 4
Толи судьба, толи выпала доля,
Прежде того вышла с Колей беда,
Знал он и то, что бывает неволя,
Там протянулись лихие года.
Сколько он там нагляделся порока,
Видел и боль, и расправу, и ложь.
Ждал окончания длинного срока.
Жизнь не по чём, стоит грош.
Видел и то, как мужчин опускают,
Прячут заточки, озлобленность драк,
Группою в очередь бабу ласкают.
Помнил уколы, ШИЗО и барак,
Низменных тех и поступков наборы.
Сверху ограды колючки спираль.
И по понятиям всем разговоры.
Серой стеной ограничена даль.
Были ещё эпизоды иные,
Зубы его впереди все вставные.
Очень жестокие, низкие страсти
В памяти Коли живут и теперь
Люди, как карты, они разной масти,
Рядом сидит лютый зверь,
Там же в объятиях лжи и порока
Сущность скупа и черства, и жестока.
Там не один был урок.
Он из последних старался силёнок,
Стойкий, не хлюпик, давно не ребёнок
Сдюжил и кончился срок.
Вышел измученный, бледный на волю,
Новый вопрос – ни кола, ни двора.
Вера, жена, не любившая Колю,
Что-то о ней мне поведать пора.
Та, что и думать о нём позабыла.
Скольких она поменяла мужчин!
Деньги и шмотки одни лишь любила,
С Колей сходиться ей нету причин.
Кто-то её посещал чаще, дольше,
Кто-то лишь раз иль на ночь.
Кто-то самой даже нравился больше.
Верка развлечься не прочь.
Коля махнул ближе к отчему краю,
Тянет к нему очень многих из нас,
Тут же ещё и другое, и знаю,
Тётка. Скажу без прикрас,
Колю она привечала не больно,
Слишком скупа, но об этом довольно.
Деньги за долгие годы скопились,
Коля приехал и снял уголок.
Навыки скоро ему пригодились,
Он не плюёт в потолок.
И через пару мелькнувших недель
Коля уже поступил на работу,
Трудоустройства пройдя канитель.
Ну а в цеху до седьмого аж поту,
А вечерами, тем паче в субботу
В центр городка, погулять,
Требует он тестерон беспокойный.
Коля не стар, да ещё и проворный,
Сытый, не хочется спать.
Взор плотоядный на женщин у Коли,
Кровь застоялась, разрядка нужна,
Шутка ли Вам, аж пятнадцать в неволе,
Всякая дама - княжна.
Всяка теперь для него королева,
Сколько без них долгих лет!
Да, но не всякая ходит налево.
В этом то весь и секрет.
Скольких пытался завлечь разговором,
Сердце и деньги сулил
И не одну провожал жадным взором,
Редко кому был он мил.
Случаев вышло курьёзных немало
В тех похожденьях не раз,
Сколько чего не искал с ним бывало,
Всё не войдёт в сей рассказ.
Были порой, но случайные встречи,
Краткий везения миг,
Там не звучали признания речи,
Часто в остатке от них.
Не по себе, стыдно и неприятно.
Но, а логически, впрочем, понятно,
Ищет не тех, и не там.
Трудно найти бриллиант на помойке,
Или в давно уж продавленной койке.
Грязь лишь одна, да и срам.
Ниже приличия были романы,
Пояса ниже пинки.
Были разводы и просто обманы
Были и в душу плевки.
Так вот одна неопрятная дура
Крепко задела за суть,
Ладно, была бы изящна фигура,
Талия, бедра и грудь.
Нет у самой же фигура, что бочка,
Да и почти, что уж взрослая дочка.
- Слаб ты мужик, да и стар,
Мало в тебе, что так женщине нужно,
Всем расскажу, вот потешимся дружно.
- В Колину сущность удар.
Так вот она нанесла ему раны,
Раны души глубоки.
Опустошила другая карманы,
Выгребла аж пятаки.
Ей не впервой, есть на это сноровка,
Коле попалась со стажем воровка.
И как тебе у Сони ножки -
-И юбку задрала чуть-чуть. -
-А к ножкам то нужны сапожки.
Мои? Без грусти не взглянуть.
Что делать, коли нет достатка?
С тобою же я буду кратка.-
-И руку Колину на грудь,
Свою кладёт и жмёт легонько.
-Решай и сможем отдохнуть,
Тебе понравится девчонка.
Моим Николка будь!
Теперь притормози коня,
Даёшь бабло – берёшь меня.
-Увидев поворот такой.
Наш Коля прагматичный,
Затылок почесал рукой.
- Тариф твой фантастичный,
Отбой подруга, я домой,
Дешевле будет мне покой.
Как мне желанье не понять,
Жить хорошо, богато.
И где же сразу столько взять?
Не слишком то зарплата!
Быть может был бы я и рад,
Но это месячный оклад!
-Надула губки Соня. –Жаль
Лишь потеряла время,
Нужны мне бабки, не мораль,
Ух жлобское же племя.
Халявщик, что себе решил,
Ишь губы раскатал.
Слышь, поубавь-ка парень пыл,
Вот, закачу скандал.
Короче дуру хватит гнать,
Захочешь, знаешь где искать.
Был эпизод. Набралась и заснула,
Прямо пред ним за столом,
Ну а потом и свалилась со стула
Колюшке снова облом.
Коля, поднял её сонную с пола
Много диван тот видал.
Даже поправил ей кромку подола.
Он же джентльмен, не вандал.
Мало того, так она облегчилась,
Не покидая диван.
Эта деталь уже позже открылась,
Всё то поведал Иван,
Сдатчик своей неопрятной квартиры,
Хочешь на день или час.
Полуподвал, а в полу даже дыры.
Лучше не видеть тут Вас.
Право неловко судачить об этом,
Как же тут быть коли так.
Третьим уже после выхода летом.
Кончился этот бардак.
Глава 5
С самостоятельной встретился Коля,
Быстро поправился он
Кончилась разом искателя доля.
Здесь и режим Вам и сон.
Слишком уже перемена наглядна,
Что же ещё? Всё тут кажется ладно.
Радуйся жизни своей.
Долг отдавай благодетелю Маше,
Будь понежней и заботливей чаще.
Даром не трать этих дней.
Нету поверь в мире жён идеальных,
Не идеал ведь и ты,
В буднях таких и скупых и реальных.
Женщины будто цветы.
Мария много старше Коли
И телом слишком, как толста.
Всё лучше одинокой доли,
Кишка стабильно не пуста.
А это фактор очень важный,
Ещё и домик двухэтажный,
В фасаде правда три окна.
Все вещи: мебель и посуда,
И шмоток всяких в доме груда,
И то, чем приукрасить быт,
Клеёнкой свежей стол накрыт.
Участок около, там грядки,
Сарайчик, грабли, лом, лопатки,
Ведёрко с дном, ещё без дна.
Есть гвозди, молоток и тяпки,
Есть и зазубренный топор
Остались от покойной бабки.
Устроен на двери запор.
Ещё и старые фуфайки,
Да, но ни в этом суть хозяйки.
Еда – заглавное для Маши,
Одно лишь, для чего и жить,
Блины, супы, салаты, каши,
Испечь, поджарить, потушить.
Тут с Машей всё единодушно
У них. Но право за собой,
Считать чего и сколько нужно,
Твердя: «Убыточник, ты мой».
Она рулит, всему хозяйка,
Ты Коля за водой, ступай-ка.
Иль вылей отнеси ведро,
Но, впрочем, это всё старо.
Сводя доходы и расходы,
Всегда вела учёт, во всём.
В другом аспекте – антиподы,
Да, да я говорю о нём,
Что делать разный темперамент,
Он в ряде случаев фундамент,
Коль нету общностей других
Помимо слов и фраз сухих.
День догорел, вернулся с смены
И дома выполнил дела.
Пришла пора расслабить члены,
Раздеть и уложить тела.
Перина ждёт и ждёт подушка,
Зато не ждёт она толстушка.
Мария просто хочет спать.
А Коле спать, какая стать?
Он ближе к ней, но не взаимно,
И эдак к Маше, да и так.
Она же смотрит негативно.
Попытки всех его атак,
Все тщетны, и без результата,
Лишь сил бесплодная растрата,
Расстройство, только и всего.
И злоба тут берёт его.
Есть козырь и на этот случай.
-Смотри, тогда придётся к ней,
Кого-нибудь ещё помучай,
Решай, потом не пожалей.
Не хочешь, но тогда я к Ленке,
Пусть будет каждому своё.
- Меняют позу тут коленки.
- Ну хватит Коля ё моё.
Сюжет такой для них система,
Такой сложился ритуал.
Закралась новая дилемма
У Коли. Так он жить устал.
Он мыслит: «Разве, это дело
Фригидна и не только то,
Обрюзгшее без меры тело.
С другой же стороны, зато
Уютно и тепло, и сытый.
Плюс безусловный и большой
Вот нынче курочка с лапшой,
Пирог с капустою закрытый.
Компот, но прежде винегрет,
Любви одной, вот только нет.
Прошло немногим больше года,
А с ним и новая весна.
Стояла тёплая погода,
Ни днём, ни ночью не до сна.
Работа, а за ней и сотки,
А их у Риты тридцать пять.
Он пьяный кажется без водки,
Пришёл с завода и пахать.
Копать, скородить, сеять надо
И кто же он такой батрак,
Ещё подходит и рассада,
А он почти, что тут за так.
Когда поспеет, сможет скушать
Огурчик ранний, помидор,
А нынче соловьёв послушать
И это истина не вздор.
Не раб и нет на нём колодок.
И надзирателя здесь нет,
В пыли и нос, и подбородок,
И в брюках только он одет.
Наш Коля снова не свободный,
Теперь живёт у Риты он,
Уставший вечно и голодный,
Его мечта - здоровый сон.
Присел и засыпает сразу.
Быть может подцепил заразу?
И что за недуг подкосил?
Лишился всяческих он сил.
Болезнь его и слабость Рита,
Её без меры похоть, страсть.
У Риты нету целлюлита,
Но есть, зато над Колей власть.
Ночами нет ему покоя
И днём продыха тоже нет,
Как будто вышел из забоя,
На перерыв лишь в туалет.
Она всегда в активной роли
Суёт ему таблетки в рот,
Уже его помимо воли.
А днём ещё и огород.
Но ей не то, того ей мало,
Не тот герой, не тот формат.
- С тобою Коля я устала,
Ты слаб, ты очень виноват.
Найди мне видного мужчину,
В постели ты плохой боец,
Не важно будет кто по чину,
Но чтобы был как жеребец.
Себе подыскивай квартирку
Да и зашей в рубахе дырку.
Для Коли лучше облегченья
Теперь и трудно подыскать.
Давно уж нету увлеченья,
Есть повод, нужно удирать.
И так без ругани, укоров,
Он познакомил их в кино
И пищу дал для разговоров,
А лично, как-то всё равно.
Ещё полгода пролетело
И Николай пришёл в себя,
И снова пополнело тело,
Как прежде, жаждая тебя,
Тебя о женщина. Так надо
Ты наша горечь и награда,
Ты стимул нам, а то и тыл.
Понятно тем, кто мужем был.
Для тех, кто им и остаётся,
Пред кем примерная жена,
Как мотылёк весенний вьётся
Нежна, заботлива она.
И тем у коих всё иначе.
Но им понятнее тем паче.
Бывает многих даже жаль,
За что ему дана печаль?
Глава 6
Он ждёт ещё родную душу,
Уже разборчив стал теперь,
Быть может Раю или Ксюшу,
Весна пришла, концу апрель.
В тот час он был на остановке.
Автобус ждал. Здесь и она
В недавно купленной обновке,
Зов душ, а может быть весна.
На взгляд ответив улыбнулась,
Впервой, лишь раз за много лет.
У Коли сердце всколыхнулось,
Он робко молвил ей- Привет.
-И вот ещё, всё ж есть удача
Нет никого, они вдвоём,
И взора от неё не пряча.
- Давай с тобой чайку попьём.
Я Николай! А как же Вас
Мне называть, моя красотка?
- Я, Нюра, только не сейчас,
Автобус скоро до Слободки.
А там ещё домой идти,
По грязи три версты пути.
Но как же отыскать тебя,
Где встретить тебя, Нюра!
- Она, теперь уж про себя,
-Не уж то авантюра.
- Я, видишь ли, совсем один,
Хотя и дожил до седин.
Не оттолкни, лишь только,
Я буду, если нужно ждать.
- Через неделю здесь, опять,
- Я буду снова, Колька.
Глядишь и отойдём куда,
И приходи пораньше.
Быть может и решим тогда,
Что будем делать дальше.
Вокруг собрался и народ,
Она сняла свой узел с лавки.
Не всем прокормит огород,
Нужны сорочки и булавки,
Носки и туфли, и духи,
Флаконы старые сухи.
Да мало ли, что надо,
Шарф новый и рассада.
Автобус громко заскрипел,
По барабанам тормозами,
Бедовый кто и сесть успел,
Толкая прочих телесами.
Дав Коле на себя взглянуть.
Автобус покатил в свой путь.
С того момента восемь лет,
Прошло, а может пролетело.
Любовь? – не знаю, но совет
Он был, и это дело,
Совместно всё решали там.
Купили домик свой совместно
И им двоим совсем не тесно,
Ни как рифмованным строкам.
Они живут тут Коля с Нюрой.
Здесь их приют и здесь очаг.
Она уже с другой фигурой,
Забыла Нюра боль и страх.
Она не та уже, как раньше,
Как по инерции живёт,
И что же будет с нею дальше?
Теперь же Нюра сильно пьёт.
Такие же у ней подружки,
А в койке мятые подушки.
Но, как же так случилось с ней?
Такою прежде не бывала.
Самой, наверное, видней.
От жизни может быть устала?
А мы воротимся назад
И взглянем на событий ряд.
Она телятница, но тут,
Всё ново, всё ей незнакомо.
Зато места другие ждут,
А вот недалёко от дома.
Есть магазин и там нужна,
Ни врач, ни повар, ни княжна,
А та, что грязи не боится,
Такая в нём и пригодится.
Зарплата, хоть не велика,
Немного и самой работы,
Другой в округе нет пока
И никакой себе заботы.
Колбаска, кофе, шоколад
И апельсины, и конфеты.
И кто же этому не рад,
И где, скажи отыщешь это?
Не привыкать к работе ей
И по утрам вставать привычно.
Есть Коля, он взамен детей.
Ну что же будет всё отлично!
Лицом, фигурой не красива,
В руках привычных всё горит,
Ещё честна, трудолюбива.
Улыбки всякая дарит.
Из тех, кто в коллективе малом
Кто управляет ихним балом.
А в коллективе тёти пьют,
И как они считают – в меру,
В обед и песняка дают,
Внимая общему примеру,
Однажды только пригубив,
Она уже не пропускала.
А дальше капли не пролив
Алкашкой и неряхой стала.
А как иначе тут и быть,
Как в коллективе дружно жить?
Я вас сюда водил читатель,
Прошло с тех уж лет как пять.
Как прежде Коля наш –старатель
Штыри втыкает он опять,
И к ним подвяжет помидоры.
А в доме их совсем не то,
Висят не стиранные шторы,
Петелька вырвана в пальто.
Она шевелится немножко:
Стирает не до белизны,
Шкворчит и жарится картошка,
Но вилки с ложками грязны.
Ей больше не нужна помада,
Давно уж не была в кино,
Хмельному Бахусу лишь рада.
И в парикмахерской давно
Её не видели. Дорогу
Забыла, что ведёт туда
И лишь очнувшись ото сна
Спешит к заветному порогу
И лишь вступивши за него,
Уж не упустит своего.
Давно остепенился Коля,
Уж не кидается на всех.
Марина, Вера, Рита, Поля,
Не мало было женщин тех,
С которыми делил он ложе,
А ложе не всегда кровать.
И кто она, что всех дороже?
Сумеет ли кого назвать?
Судьба ведь с многими сводила.
Любил из них ну хоть кого?
Но нынче прикусил удила
Уже всё в прошлом для него.
Живут, но каждый жизнью личной,
Их вместе держит только дом.
Я тайну сделал их публичной,
Не ловко и писать о том.
Я знаю ждут меня упрёки
Адептов чистой красоты,
Мол тиражируешь пороки,
С душою грязной парень ты!
Какой пример ты детям кажешь,
Зачем порочишь честных дам?
Увидел, сразу грязью мажешь,
Тебе по духу стыд и срам!
Не спорю, может Вы и правы,
На то и мнение своё.
И будьте счастливы и здравы.
А мне оставьте уж моё.
Желаю счастья и удачи,
Чтоб не покинула любовь,
Что б разрешили всё задачи,
И что б свела дорога вновь!
