Ромашковый лисенок. Сказка
Летний ветерок пробежал по утреннему лугу; выбросил парашютный десант малышей-одуванчиков, поиграл с лепестками большого цветка и, завихряясь о косогор, скрылся в лисьей норе.
***
Её сны уносило ветром. Сколько она себя помнила, её утренние сны всегда уносило ветром. Достаточно было совсем лёгкого ветерка. Погоня за сном приподнимала её над постелью из пыльцы и нектара и она просыпалась. Под утро ей снились только прекрасные цветочные сны, и ни разу она не смогла досмотреть ни одного своего утреннего цветочного сна...
А по утрам ей полагалось быть весёлой и беззаботной Цветочной феей.
***
Он был лисёнком. Да, он был лисёнком от носа до хвоста. Это было внешнее. Внутри лисёнка жил философ. Этот внутренний философ часто уносил его мысли в заоблачные дали, туда, где живет счастье. Это мешало лисёнку охотиться, вызывало недоумение и насмешки братьев и сестер. Уж они-то точно знали, – как выглядит счастье, и могли рассказать, – какой у него цвет, запах и вкус.
- Счастье - это когда тебя понимают, - задумчиво проговорил лисёнок и понюхал солнечный зайчик, высунув нос из своей уютной норки. У него была привычка проговаривать свои мысли. Нору он вырыл сам на склоне холма за большим кустом боярышника, скрывающим от посторонних глаз вход в его тайное убежище . Холм находился на опушке леса и хорошо прогревался солнечными лучами. К мыслям о счастье и понимании его подтолкнуло странное видение, пришедшее под утро. Он еще не проснулся окончательно, и тут его внутреннему взору открылся огромный ромашковый луг с высоты птичьего полета. Ничего более прекрасного он не видел. Наяву он видел много цветов, видел ромашковый луг с высоты опушки леса и лисьих лап, но то, что он увидел в утренней дрёме, захватило его мысли на весь день. Да, счастье – это когда тебя понимают. Понимать лисёнка никто не собирался. А рассказать ему было что, ведь во сне он увидел не только ромашковый луг... Он помнил, как спустился к ручью. Там, на лугу, у дальнего ручья была она. У неё были легкие радужные крылья, волосы её искрились в солнечных лучах, а глаза... Когда она обернулась, лисёнок увидел её глаза. Глаза были добрые, хорошие, немного удивленные, но в них не было веселья, в них была какая-то тихая, еле уловимая грусть. Потом, проснувшись, он попытался вспомнить, какого цвета были эти глаза... И не смог. Он знал одно, - если бы не проснулся, то утонул бы в их бездонной глубине. Лисёнок догадался, что во сне видел одно из тех небесных созданий, которые охраняют гармонию жизни леса, настраивают краски и ароматы луга, заботятся о кристальной чистоте и прохладе лесного ручья.
***
- И всё же, почему бабочки досматривают свои бабочкины сны? И стрекозы досматривают, и уж тем более – шмели, я у них спрашивала, - думала Цветочная фея. Ну, со шмелями понятно, у них сны потяжелее моих, но бабочки... Неужели мой сон легче сна порхающего живого цветка, вся забота которого – украшать мир своими вальсами? Ах, как бы я хотела досмотреть свой утренний сон до конца, - часто с грустью думала Цветочная фея, когда она была одна. Но одна она бывала редко, ведь у неё, как и у любой другой феи полно забот в течение всего дня. Помимо забот по поддержанию порядка и красоты на лугу и опушке леса, Цветочная фея помогала всем, кто верил в справедливость и доброту, и, волею случая, попал в беду. Произведя очередной облет так любимого ею луга, она, вдруг, на мгновение зависла в воздухе. В траве, у большого куста боярышника она.., нет, не увидела, а скорее почувствовала нарушение гармонии её луга.
***
Помимо философии, лисёнка интересовала геометрия. Странное дело, но он любил клетку. То есть не ту клетку, в которую сажают животных. Он любил всё клетчатое. Почему он любил всё клетчатое – он и сам не знал. Может, в прошлой жизни он жил в загадочной клетчатой Шотландии. А, может, просто потому, что лисёнку нравились прямые углы своей прямотой. Да и не знал он ещё о коварстве людей, расставляющих клетки на лис. Поэтому, встретив такую клетку прямо у входа в своё логово, он не испугался, а зашёл в неё полюбоваться узором изнутри. Щёлкнула пружина, и лисёнок попал в западню. Все попытки выбраться, перегрызть прутья были тщетны. Можно было залаять, но лисёнок не потерял способность мыслить, ведь как-никак внутри он был философ: на лай могли прибежать хозяева клетки. Нет, тут надо было хорошенько подумать.
***
Она опустилась по плавной дуге к кусту боярышника, и там, ближе к знакомой ей норе лисёнка она увидела...
- Кто посмел?! - гневно сверкнули её глаза. Красоту так любимой феей опушки леса, где она знала каждый кустик, где радовалась каждой новой травинке, выросшей за ночь, нарушала ужасная, ржавая клетка. Она не сразу разглядела лисёнка, который уже выбился из сил, стараясь расшатать железные прутья. Он лежал на дне клетки, и, казалось, уже не дышал. Сердце у феи сжалось.Цветочная фея опустилась на траву у самой клетки, в надежде уловить хотя бы слабое дыхание лисёнка. И тут лисёнок открыл глаза...
***
Он опять увидел её и, восхищённый прекрасным видением, забыл и про клетку, и про усталость. Он ничуть не удивился, ведь это был сон. А она смотрела на него всё так же удивлённо, как и в утреннем его сне. И в её глазах, помимо удивления, была уже не тихая грусть, а настоящая боль.
***
Она была немного рассеяна. Увлекшись каким-нибудь интересным делом, бывало, не замечала, как летит время и очень удивлялась, когда оказывалось, что уже наступил вечер и надо искать себе новый уютный цветок для сна. Или, очарованная красотой проплывающего мимо облака, залетала даже за дальний ручей, чем веселила своих смешливых подруг – цветочных фей соседнего луга. Вот и сейчас она не приняла мер обычной оптической маскировки и была удивлена, почувствовав восхищённый взгляд лисёнка. Быстро поняв, в чём дело, она уже готова была стать невидимой, но прислушавшись к своему сердцу, передумала. Она только постаралась скрыть своё беспокойство.
- Тебе больно? - спросила лисёнка цветочная фея.
- Нет, я только немного утомился, - ответил лисёнок. Эта клетка... Она не выпускает меня.
- Ты знаешь, кто я?
- Да. Ты фея и ты пришла ко мне в моём сне.
- Разве ты спишь?
- Ну да, и мне снится эта клетка, но я её совсем не боюсь, ведь стоит мне проснуться, как она исчезнет. Не хочу просыпаться, ведь тогда я не смогу видеть тебя. Феи приходят только во снах.
- Это не сон, лисёнок. Ты в опасности. Клетка настоящая. И я ничего не могу сделать с клеткой. Над тем, что не создано природой, феи не властны.
- И вправду не сон, - удивился лисёнок, куснув себя за лапу. Но, странное дело, ему не было страшно. Да, он сидел в клетке, но рядом была она, и это наполняло его сердце неизъяснимой радостью и отвагой.
- Я не оставлю тебя, лисёнок, что бы ни случилось. Я что-нибудь обязательно придумаю.
- Мы будем думать вместе. Я не простой лисёнок, я способный и даже очень хитрый.
Фея улыбнулась бесхитростному хвастовству хвостатого создания. "Но это простительно владельцу такого красивого хвоста", - подумала она, а вслух произнесла:
- Вот, если бы клетка была из природных прутьев, например из ивы, то я могла бы их оживить и на месте клетки выросли бы небольшие ивы. Железо мне не подвластно.
- А ты можешь превратить меня? – спросил лисёнок, - ведь я природный.
- Да, я могу превратить тебя. Но понравится ли тебе быть цветком? Ведь я Цветочная фея.
- Конечно, понравится! Я люблю цветы.
- И, потом, необходимо, чтобы тот, кого я превращаю, касался земли всеми четырьмя лапами. У клетки снизу такие маленькие ячейки, что ты просунешь туда, разве что только свой коготь.
- В боковые ячейки клетки, при желании, можно высунуть даже хвост, - сказал лисёнок, - Я переверну клетку на бок и встану на землю лапами.
- Это ты здо́рово придумал! Но без помощи моих подруг я не смогу превратить тебя обратно в лисёнка. Я могу легко превращать бабочек, кузнечиков и стрекоз в луговые цветы и обратно. Пожалуй, это у меня получится и с полевой мышью, кротом или тушканчиком, но тебе я могу дать билет только в одну сторону, и для этого мне понадобится вся моя сила. Я не смогу летать до утра, не смогу долететь до цветка, чтобы переночевать в нем.
- Добрая фея, - сказал лисёнок, - если ты согласишься переночевать в моём логове, я буду счастлив. Там очень уютно. Я сделал в норе два угловых прохода, таких, что даже ветер не находит дорогу к моей постели из душистых трав. Эти травы навевают волшебные сны, но не дурманят.
- Как! - встрепенулась фея. Неужели там нет ни малейшего ветерка? Я согласна! Фея не верила, что есть место на земле, куда не смог бы проникнуть ветер. Но лисёнку нужна была помощь. И это было единственное верное решение, – она это чувствовала.
Она почувствовала опасность первой:
- Сюда идут недобрые люди. Они идут за клеткой.
- Да, и я теперь слышу шаги. И этот запах – запах беды. Милая фея, сделай все так, как мы задумали! С этими словами лисёнок прыгнул на боковую стенку клетки. Прыжок был стремительным, тяжелая клетка опрокинулась на бок, и лисёнок встал всеми лапами на траву.
Фея отлетела немного в сторону. Ей не нужна была волшебная палочка. Да и где бы она её носила? Она делала все превращения силой мысли. Последней мыслью феи перед превращением лисёнка было: "Интересно, какие это будут цветы"? Ведь лисёнок мог превратиться только в те цветы, которые больше всего любил.
***
- А эта лисица оказалась хитрее, чем мы думали, - сказал охотник своему спутнику. Смотри-ка, в ловушку-то не пошла, клетку к самому кусту опрокинула. Во, аж пружина сработала. Хитра! Да, считай, остались мы с тобой, Федька, без добычи.
- Смотри-ка, батя, какие большие ромашки! Прямо сквозь клетку так и прут! Я их своей Катьке презентую. Вот у нее глазищи-то на лоб повылазят! Она отродясь таких больших не видывала.
- Тю ты. Да ведь их - чётное количество. Ты что, Катьку хоронить собрался?
- Ну ты, батя, скажешь тоже. Неужто я без понятия? Я Катюхе-то моей три преподнесу, а четвертый цветок про запас оставлю. Вон они какие большие, ну , прям, - подсолнухи! Хех! Какие чудны́е цветы, - ты их рвешь, а они попискивают!
- Ну, как знаешь. А лисица-то хитра! Я её нору случаем приметил, как прошлый раз с Трезоркой ходил. А все ж на саму эту заковыристую животную антиресно бы поглядеть было. Хитра, бестия! Ить ишь ты, клетку кантонула-то как, – мол, плевала я с высокой колокольни на все эти ваши хитрые штуки. Животное, а соображение имеет. Учись, Федюнька: "Не словчишь, - не проживёшь"! Так-то!
***
Она пряталась в норе у самого входа. Вся сцена с охотниками, унесённой клеткой и ромашками продолжалась минуты три, но фее они показались вечностью.
- Какие грубые звуки, совершенно чуждые миру, - думала фея, - ромашки! Зачем они взяли её ромашки? Её ромашки, её лисёнка.
Грозовое небо её глаз не сулило охотникам ничего хорошего.
"Только бы поскорее восстановить силы", - думала фея, с трудом пробираясь к лисьей постели.
Душистые травы быстро усыпили измученную переживаниями луговую волшебницу. Её сон был на удивление солнечным, напоённым цветочными ароматами, наполненным волшебными красками. Она кружилась в своем любимом вальсе весенних цветов и везде её сопровождали: раз, два, три, четыре…, нет, почему-то пять ромашек.
Когда она проснулась, то сразу подумала: "А почему пять?" Но думать ей было некогда. Надо было действовать. Она быстро выпорхнула из лисьей норы, нашла подходящий цветок, приняла утреннюю ванну, наполненную цветочной росой (феи по утрам обязательно принимают ванну, наполненную цветочной росой, и потому всегда молоды, красивы и полны энергии). Совершив все необходимые процедуры, она направилась на поиски своей двоюродной сестры –Мудрой феи тенистого леса. Лесные феи - посредники между животным и растительным лесным миром. И одна лесная фея средних способностей вполне могла бы превратить заколдованные ромашки в лисенка. Мудрая фея тенистого леса быстро поняла свою младшую сестру.
- Да, - сказала она, - люди привыкли жить в бетонных клетках. Им кажется, что и животные радуются клеткам из железа. Приходя в лес, люди слушают не птиц, а свои пластмассовые коробки. Красоты лесной поляны они наполняют не живыми песнями, не светом своей души, а зазубренной жестью, целлофаном и скорлупой. Люди редко смотрят на звезды, их мысли беспокойны, они ищут острых ощущений, они привыкли брать и отвыкли отдавать, а главное, - они почти совсем разучились понимать природу. От этого нам, феям, очень грустно.
- Я готова применить все свои способности, - сказала Мудрая фея тенистого леса, - я знаю этого лисёнка. По-моему, – это не совсем обычный лисёнок. Он обращает внимание на то, на что мало кто из лесных животных обращает внимание, и замечает то, что видим только мы – феи. Но, есть в этом деле одна опасность. Если цветы были сорваны (как их умеют рвать только люди), да еще успели подвянуть за ночь, то при обратном превращении, лисёнок может потерять память или лишиться здоровья.
- Но, как же нам быть? - с тревогой спросила Цветочная фея, - Неужели я совершила непоправимую ошибку?
- Вот, если бы осталась нетронутой хотя бы одна ромашка, - задумчиво произнесла мудрая лесная фея, - Ты говоришь, что все цветы были одинаковыми? Значит, в любой из заколдованных ромашек заложена вся необходимая информация о лисёнке.
- Странный сон мне сегодня снился, мудрая сестра моя, – отозвалась Цветочная фея, - В моем сне было на одну ромашку больше, чем сорвал этот самый Федька. Четыре лапы – четыре волшебных цветка. Откуда бы взяться пятому? Да и как его никто не заметил – размером с небольшой подсолнух?
- Ну, ты же сама говорила – вечерело, может и не заметили. Летим!
И феи, взявшись за руки, полетели с удвоенной скоростью к норе лисёнка.
Ещё с расстояния в добрую в сотню метров лесная фея обратила внимание на куст боярышника. Что-то было в нем странное. Никак не вязался его образ с обычным кустом. Куст испускал мягкое сияние. Опустившись на траву у куста, подруги так и ахнули. Там, в самом центре куста боярышника, излучала сияние огромная ромашка. И, чем ближе они подходили, тем ярче было сияние.
- Как же я её утром не заметила, - подумала Цветочная фея, но, вспомнила, что утром она очень спешила. - А охотники только клеткой своей интересовались. Да и ромашка дурой не была – явно сиять не стала бы в их присутствии.
Когда Мудрая фея тенистого леса настроилась и создала необходимый образ (что было для неё делом одной минуты, поскольку она хорошо знала лисёнка), в ближней деревне, в избе у околицы охнула Катерина:
- Не, ты поглянь-ка, ну вот, здесь только что, в трехлитровке стояли…, и нету. У-у, ухажер! Эка! Обещал ведь! А говорил-то как складно: "Смотри, Катюха, - какие ромашки - такая моя к тебе любовь! Таких больших тебе никто, окромя меня, не подарит. Вот постоят в банке, потом засушишь, в тряпицу заверни и в сундук сховай. Любить тебя буду, Катерина, покудова эту гербарию хранить будешь".
- Это знак мне Господь посылает. Нет, не пара он мне. Не пара!
***
Лисёнок вылез из куста исколотый, но ужасно довольный и произнёс, глядя на своих спасительниц сияющими (как недавно сияла ромашка) глазами.
- Я знал..! Я старался сиять изо всех сил.
- Ну, вот и славно, – сказала Мудрая фея тенистого леса. Когда-то, еще начинающей феей, я была Феей прерий, и жила там, где жили американские индейцы. Они давали друг другу имена не просто так, а по проявляемым в жизни и в бою качествам. Ромашки - не просто красивые, но еще и очень стойкие цветы: их девиз - прямота, их энергия - энергия Солнца. Отныне я буду называть тебя Ромашковым лисёнком. Я вижу, что ты хочешь отблагодарить меня и мою сестру. Но, поверь, тебе ещё представится такой случай. А пока.., пока! Феи не любят церемоний. Церемонии отнимают слишком много драгоценного времени.
- До свидания, Мудрая фея тенистого леса, - прокричал благодарный лисенок вслед исчезающей в синем небе мудрой волшебнице , - Спасибо за помощь, я никогда не забуду твоей доброты.
Но, что же наша Цветочная фея?
- Ромашковый лисенок,- сказала Цветочная фея, - Хорошо звучит! Будем дружить, и делать добрые дела. Мне как раз нужны земные помощники. Над лугом у меня дежурят быстрые стрекозы, а выше – жаворонки, ласточки и стрижи. На самом лугу и под ним – мыши-полёвки, кроты и суслики, а косогор и опушку леса я доверяю тебе. Смотри же, будь бдительным. Ромашковый романтик – это хорошо, но и за порядком следить кому-то надо. Согласен?
- Да, я согласен, - с радостью отозвался Ромашковый лисёнок, и добавил, - Только я всё же больше философ, чем романтик.
- Хорошо, пусть философ, - мягко улыбнулась фея, - И знаешь ещё что, лисенок? Когда я спала в твоей норе, мой сон не прервался ни разу. Я досмотрела свой утренний сон до конца впервые в жизни. Это был самый лучший мой сон. Ты помог мне осуществить заветную мечту.
- Мне надо искать другое место для норы, - сказал лисёнок. У меня есть на примете подходящее, и, к тому же, укромное. А это убежище я оставляю тебе, добрая фея, ведь недобрые люди тебя не видят. Теперь у тебя будет место, где ты можешь досматривать до конца свои утренние сны. Я украшу нору изнутри луговыми цветами. Ведь в твоем присутствии цветы не нуждаются в солнечном свете и не вянут без воды.
- Нет, - сказала Цветочная фея, - это уютное убежище украсят цветами мои ученики. По выходным я веду уроки флористики и дизайна гнезда в лесной воскресной школе. Правда, в ненастные дни занятия приходится отменять.
- Идея! - воскликнул сообразительный лисёнок, - Милая фея, я могу отрыть в этой норе просторное помещение и помогу оборудовать учебный класс. Вот только, как быть с освещением?
- Мне нравится эта идея! - сказала Цветочная фея, - Но, я бы хотела, чтобы ты отрыл не одно, а два помещения. Во втором помещении мы устроим специальный выставочный цветочный зал. А подсветку нам обеспечат светлячки. Тут неподалеку целая колония светлячков подыскивает себе уютное жилище.
- Как хорошо ты всё придумала, добрая фея! - засиял глазами лисёнок.
- До завтра, лисёнок! А ты не хвастал. Ты действительно хитрый лисёнок! – сказала фея, поднимаясь над лугом, а сама подумала: "А хитрее всего - хвост".
- Спасибо за помощь, Цветочная фея! – прокричал Ромашковый лисёнок вслед юной волшебнице, уносящейся в синюю высь.
"Для меня она всегда будет Ромашковой феей", - подумал лисёнок, - А почему? А потому что красиво!
