Как мы раньше жили без мобильной связи...

...Далёкие девяностые. Я еду в село к родителям.

Автобус притормозил на повороте с указателем "Семёновка - 10км". Молодая и красивая, я  выпорхнула из  душного ЛАЗа. Ну здравствуй,  деревенская гармония! Аромат полей, щебет птиц, даже солнце как-то по-особенному греет, по-отцовски! Воздух - свеж до содрогания мозга и ноздрей!  Каблучки вгрузают в плодородный рыхлый чернозём; через плечо перекинута модная, с камешками, сумочка. На шее золотая цепочка, которую родители подарили на  семнадцать лет. В ушах золотые серьги со звёздами, подаренные на шестнадцать. Колечко - на восемнадцать. На безымянном - обручальное-венчальное. На среднем - перстень от свекрови за рождение первого  внука. На левой руке - бриллиантик от мужа, и серебряное кольцо "Спаси и Сохрани".

В общем, вся сверкающая, - двадцатидвухлетняя "ещё не поэтесса, но уже Муза".

Отошла метров двадцать от трассы, чтобы не привлекать внимание проезжающих машин, и жду попутку на своё село...

...Жду час. Два. А никто на село с трассы и не сворачивает. Пешком я бы за это время дошла, но точной дороги не знаю. Просёлочная дорога петляет между полями, надо знать, где и куда повернуть. Я в это не вникала, водители - муж и отец - отлично знали дорогу, а я, как пассажир, никогда её и не запоминала.

Наигравшись с проползающими мимо меня муравьями и солдатиками, пересчитав растущие вдоль трассы деревья и кусты (в пределах моей видимости, конечно), спев песни подсолнухам и проплывающим облакам, я скоротала ещё пару часов ожидания.

Игры, песни и счёт увели меня ещё метров на тридцать вглубь от трассы... Взгляд оставался прикован к трассе, в надежде, что сейчас одна из пролетающих мимо машин, притормозит и повернёт на Семёновку...

Вдруг одна машина замедлила своё движение, немного проехав наш поворот, вернулась назад  и остановилась. Из неё вышел мужчина с лысой головой. Из задних дверей вишнёвой девятки (по-моему) вышли ещё двое таких  же лысоголовых. Я запаниковала. Зачем они остановились? Не дорогу же спросить. Они проехали мимо нашего поворота и вернулись... Зачем? Отвернувшись от них, в надежде, что они не заметили мой "блеск", я начала судорожно снимать серьги,  цепочку, одно кольцо, второе... Завязав золото в носовом платочке и спрятав под блузой, я пристально посмотрела на серебряное "спаси и сохрани"...

...Кадром из прошлого - моя прабабушка Аня, учит меня заговаривать боль. Я хочу записать на листке, чтоб выучить, а она говорит: "Так не поможет. Из души должны идти слова, из головы и сердца. Запоминай так..."

... Выучить молитву "Отче наш..." тоже долго не могла, не давалась она мне. И снова бабуля гладила меня по голове, приговаривая: "Не кручинься, дитятко, придёт время, и она, молитва, снизойдёт сама в тебя. Один раз и на всю жизнь. Только не записывай. Мне вот, восемьдесят семь, а я и писать толком не умею... Но молитвы знаю. И тебе они помогут когда-нибудь в жизни"...

... Трое лысоголовых, не закрывая даже дверей своего авто, двинулись в моём направлении... Они шли спокойно, но уверенно...

Я глянула в небо. Целуя единственное неспрятанное кольцо в самую надпись "спаси и сохрани", я начала молиться.

"Отче наш...иже еси на небеси...да святится имя твоё...да будет воля твоя...да будет царствие твоё, как на небе, так и на земле...."

Эти слова, действительно, пришли внезапно, откуда-то сверху. Я их бормотала, а слеза уже прокладывала себе путь из моего глаза вдоль щеки. Сердце моё колотилось. Я уже представляла себя разрезанной на куски в каком-нибудь овраге... Затем отгоняла эти мысли, и снова молилась... Кадры из детства проносились с молниеносной скоростью... Расстояние между мной и лысоголовыми сокращалось. Я потихоньку отходила назад , а они ускоряли шаг. И тут я побежала. Двое ринулись за мной, а один метнулся назад, к машине. На машине-то быстрее догнать и реальнее. Сколько раз на бегу я прочла "Отче наш" - я не помню...

За моей спиной, резко затормозив, остановилась машина. Я обернулась. Фары зелёного "Запорожца" светили в лицо. Водитель сигналил, не прекращая. Оказывается, я бежала по центру дороги, объехать меня было невозможно. За "Запорожцем" стояла вишневая девятка. Я бросилась к "Запорожцу". В нём ехали пятеро мужиков. Но мне было все равно. "Вы в село? - я вцепилась в ручку двери, решив больше её не отпускать. "Мы в село, но у нас нет места..." - ответил водитель знакомым сельским говором.

"Дядько Потап, это вы? На пожарке работаете..." - - взмолилась я. "Танюшка, с Николаева едешь, Мыколина дочка?" - спросили трое с заднего сиденья. Ну думаю, раз меня знают и отца моего - не обидят!

В общем, как-то я влезла четвёртой на заднее сиденье "Запорожца" к трём здоровенным сельским мужикам. Обняв одного за шею я уткнулась в большое стекло заднего вида. Лысоголовые ругались между собой, жестикулируя руками.

А зелёный "Запорожец" увозил меня домой, к родителям...

С тех пор искренняя молитва "Отче наш" спасала и сохраняла меня и моих близких не раз. Я еще раз, с благодарностью, поцеловала серебряное колечко "спаси и сохрани". Спасибо, Господи, за силу твою и любовь!