В огне
Среди разных работ, есть такая одна,
О которой, бывает, лишь вспомнят тогда,
Когда в будний покой приходит беда.
Вечный бой на земле со стихией слепой.
Ну а нам с тобой и вести этот бой.
Нас учили «Беда не бывает чужой».
Что же слышат ребята в тот миг когда,
Чёрный дым под завалом прожигает глаза.
Слышат крики живых и родных голоса,
Сквозь грохочущий скрежет слепого огня.
Да, крики живых, да, родных голоса.
Сквозь грохочущий скрежет слепого огня.
И почувствовав раз крепость связки мужской,
Когда знаешь в разведке, верный друг за спиной,
Понимаешь, что сладим с бедою любой.
Ведь когда я упал, ты не бросил меня,
Задыхаясь, рыча, за собой теребя,
Не увидеть не дал ещё раз тебя.
Что же видят ребята в тот миг когда,
На расплавленной маске немеет рука.
Видят лица любимых, видят лица друзей,
И в слезах непокорных глаза матерей.
Да, лица любимых, да, лица друзей,
И в слезах непокорных глаза матерей.
1996
О которой, бывает, лишь вспомнят тогда,
Когда в будний покой приходит беда.
Вечный бой на земле со стихией слепой.
Ну а нам с тобой и вести этот бой.
Нас учили «Беда не бывает чужой».
Что же слышат ребята в тот миг когда,
Чёрный дым под завалом прожигает глаза.
Слышат крики живых и родных голоса,
Сквозь грохочущий скрежет слепого огня.
Да, крики живых, да, родных голоса.
Сквозь грохочущий скрежет слепого огня.
И почувствовав раз крепость связки мужской,
Когда знаешь в разведке, верный друг за спиной,
Понимаешь, что сладим с бедою любой.
Ведь когда я упал, ты не бросил меня,
Задыхаясь, рыча, за собой теребя,
Не увидеть не дал ещё раз тебя.
Что же видят ребята в тот миг когда,
На расплавленной маске немеет рука.
Видят лица любимых, видят лица друзей,
И в слезах непокорных глаза матерей.
Да, лица любимых, да, лица друзей,
И в слезах непокорных глаза матерей.
1996