Гнездо
Лялька была проказницей, слишком активным ребёнком. В стенах трёхкомнатной квартиры ей было тесно, потому большую часть времени девочка проводила во дворе. Она была та ещё затейница! Не оставалось необследованным ни одного подвала, ни одного чердака. С прогулки возвращалась Лялька в драных колготках и испачканной одежде. Мама бранила дочь за неряшливый вид, но толку от наставлений было мало. Лялька жила своей активной жизнью, ни капли не смущаясь по поводу дырок на платье или подпаленных огнём волос. Ведь так весело было обследовать все потайные уголки двора, лихо через дырявую крышу пробираться в чужие сараи, либо, забравшись на крышу дома, обозревать территорию и наблюдать за копошащимися у подъезда соседями.
Так прошла беззаботная весна, настало лето. Родители Ляльки решили отправить дочь к бабушке и деду, в деревню, чтобы ей было где разгуляться на сельских просторах. Целыми днями девчушка пропадала в полях с такими же сорванцами, как она: убегала рано, прихватив с собой большой ломоть хлеба, щедро посыпанный сахаром, и пару картофелин. Ватага отважных ребят, собираясь в стайку, неслась к речке, чтобы к полудню, вдоволь накупавшись, запалить костерок, а потом и приготовить себе нехитрый обед – на камнях запечь пойманную рыбу, а в золе – картошку. Что может быть вкуснее?
После обеда наступало время тишины. Кто-то, растянувшись в тени, спал, но Лялька была неугомонной – ей постоянно надо было двигаться, бродить по полям. Цепкий взгляд выхватывал всё, что двигалось в природе, будь то куропатка на лугу, юркая ондатра в небольшой речной заводи, либо заяц, перемещающийся шустрыми прыжками от куста к кусту. По малости лет Ляльке казалось, что она в этом царстве природы – госпожа, от которой будут зависеть судьбы лесных жителей, вот и решила проверить, насколько прочны «дома» животных, и как быстро они смогут восстановить свои жилища, разрушенные ею. Ни капли не сомневаясь в правильности поступка, Лялька огромной палкой разворошила муравейник, а потом, присев на корточки, с удовольствием наблюдала за тем, как взволнованные муравьи перетаскивают яйца в более глубокие камеры, под землю, куда не добралась палка. Лялька ухмылялась: «Побегайте, побегайте! Завтра приду и посмотрю, как вы восстановите свою кучку. Захочу – заново разрушу!» Разорение чужого жилища очень понравилось Ляльке. Она решила поставить эксперимент и на небольшой норе, которая могла принадлежать мелкому грызуну. Набрав камней, девочка тщательно замуровала вход, а потом ещё присыпала и потоптала землю для прочности: «Не выберетесь теперь, пока я этого не пожелаю! Завтра же прибегу посмотреть, что случилось с этой норой!» – решила она.
Уже выбираясь из небольшого леска, заприметила Лялька гнездо, а в нём – три крохотных яйца. Девочка сняла гнездо, яйца сунула в карман, а саму плетёнку разворошила руками, чтобы посмотреть, из чего же она была сделана. Довольная собой, побежала домой, чтобы похвастаться деду своими подвигами.
Дед сколачивал небольшой деревянный загон для птицы, которой на подворье у бабушки было немало: куры, гуси, индюки, утки. И даже в небольших клетях находилось несколько перепёлок – маленьких пёстрых птиц, доступ к которым был строго запрещён бабушкой. Беспокоилась старушка, что внучка выпустит птицу на волю.
- Дедушка, смотри, что я принесла! – восторженно крикнула Лялька, подбегая к нему. Тот, отложив молоток, увидел, как чумазой ладонью из глубокого кармана внучкой были выужены птичьи яйца.
- Где ты их, Ляля, взяла? – спросил он.
- А… там… в лесу. Гнездо нашла, а яйца забрала себе, – уверенно ответила девочка.
Дед нахмурился и покачал головой:
- И на что они тебе, внученька? Для чего ты птичку-мать лишила будущих птенцов?
Лялька растерялась, не зная, что ответить, а потом, спохватившись, сказала:
- Ну-у-у, птичка себе ещё гнездо совьёт… и снесёт новые яйца, а я увижу, как быстро она это сделает!
- Что же ты ещё натворила в лесу, Ляля? – покачал головой дед.
- Нору заложила камнями… и… муравейник разрушила палкой, – немного стушевавшись, ответила девочка.
Дед кивнул. Нагнулся к ящику для инструментов, достал небольшой нож, а потом сказал:
- Пойдём, внучка, со мной. Поможешь.
Лялька с удовольствием согласилась, предложение деда ей понравилось, тем более так хотелось подержать в руках тяжёлую рукоять ножа.
Выйдя со двора, дед повёл внучку в небольшой овраг, где находилась поваленная ветром старая ива. Листья на тонких веточках уже пожухли, но ещё держались крепко. Дед вручил нож Ляльке и сказал:
- Срезай веточки, они тебе пригодятся.
- А зачем? – поинтересовалась девочка.
- Скоро узнаешь, но… веточек нужно много. Режь! – приказал дед.
Лялька охотно принялась за работу. Тонкие ивовые плети отделялись от сука легко. Работа увлекла ребёнка: девочка отрезảла ветви и складывала их в кучу, а дед, присев на поваленный ствол, запыхтел трубкой, наблюдая за работой внучки.
Вскоре девочка почувствовала, как ладони стали болеть – на них вздулись мозоли. Лялька начала хныкать:
- Дедушка, может, хватит? У меня кожа вспухла на ладошках.
Дед посмотрел на кучку срезанных плетей, как бы оценивая количество, а потом сказал:
- Нет, Лялька, не хватит! Режь ещё! Для жилища будет маловато…
- Для чего? – удивилась внучка, покосившись на деда.
- Для шалаша, который ты сегодня построишь, – ответил он.
Ляльке идея не показалась странной, потому она, кивнув одобрительно, продолжила работу. Волосы щекотали лицо. Хотелось пить, но девочка упорно срезảла ветви и складывала в кучку до тех пор, пока дед её не остановил.
- Всё, Лялька, хватит! Теперь бери в охапку столько, сколько сможешь донести до дома, а я остальное подхвачу.
Понятное дело, что охвата Лялькиных рук не было достаточно, чтобы поднять всю кучку набросанных плетей, но всё же она взяла их много, а остальное забрал дед.
Вечерело. Дед с внучкой добрались до дому, когда солнышко уже село за лесом. После ужина, который прошёл в молчании, так как болтать за столом Ляльке уже не хотелось, дед повёл внучку в сад, под яблоню, где ранее они сбросили прутики ивы, принесённые из оврага. Дед перекинул верёвку через толстую ветку и начал связывать ветви. Лялька за ним наблюдала, не понимая, для чего ему нужна такая странная работа.
- Чего стоишь, внучка? Помогай! Подавай ветви!
Лялька нехотя нагнулась – от работы спина уже болела, а тут ещё и подавай деду прутики, но отказать не осмелилась. Долго они трудились над шалашом, пока не была закреплена верёвкой последняя веточка. Под яблоней вырос шалаш. Дед сходил в дом и вернулся оттуда с двумя одеялами.
- Вот, внучка, здесь ты теперь будешь спать! Сейчас постелю, и ляжешь, а вторым одеялом я тебя укрою.
- А … ты? – растерялась Лялька. – Будешь со мной?
- Нет, внученька, спать ты будешь в саду одна. Представь, что у тебя отобрали уютный тёплый дом, кровать и мягкую перину. Почувствуешь на себе, каково это лишиться своего гнезда. И подумаешь, насколько ты была неправа, разрушая руками то, что было построено не тобой… Ложись-ка, внучка…
У Ляльки в глазах застыли слёзы. Ей было обидно и страшно, а ещё очень стыдно, но дед был прав. Она, понурив голову, вползла в шалаш, легла на постеленное дедом одеяло и прошептала:
- Я… боюсь, деда! Ночью же страшно быть одной…
- Ничего, внученька, ничего… Переспишь ночь, а утром расскажешь мне, насколько тебе было приятно находиться вне стен своего дома. Спокойной ночи!
Дед, укрыв внучку одеялом, ушёл. Тяжело поднимаясь по скрипучим ступенькам крыльца, он бросил взгляд вглубь тёмного сада, а потом плотно затворил за собой дверь. Лялька заплакала. Она слышала, как за светящимся окном спорили дед и бабушка, как бабушка причитала, но дед был непреклонен. Девочка должна была понять свою ошибку.
Лялька за всю ночь не сомкнула глаз. Ей было неуютно находиться в шалаше одной. Ночные шорохи пугали её. Сколько раз она порывалась убежать в дом, но понимала, что дверь была закрыта на крючок, и что дед её не пустит в комнату, не разрешит спать в своей постели. Свернувшись калачиком, Лялька думала о том, как исправить ситуацию, как попросить прощения у деда за свои нехорошие поступки. Только с рассветом ей удалось уснуть.
Утром дед разбудил внучку, поманил рукой. Лялька, протерев кулаком глаза, выползла из своего ивового жилища и пошла за дедом, который подвел её к клетям, где находились перепёлки:
- Я положил яйца, что ты принесла из разрушенного гнезда, под наших перепёлок. Будем надеяться, что птенцы вылупятся. Твоя обязанность – ухаживать за взрослыми самочками. И не вздумай тревожить их покой! А после завтрака мы отправимся в лес и постараемся раскопать ту нору, что ты заложила камнями.
Девочка благодарно взглянула в глаза деда и порывисто обняла его:
- Спасибо, дедушка! Вот увидишь, я больше никогда не разрушу ничей дом! Обещаю!
* **
- Ты опять был с ней! – кричала Ольга мужу. – Мне рассказали подруги, как ты миловался с новенькой секретаршей в столовой! Предатель!
- Ты не права, Оля! Почему я должен оправдываться? Это совершенно не то, о чём ты подумала! Твои подруги просто дуры, которые завидуют тебе!
- Знаешь что, Максим, уходи-ка ты из дома! Всё кончено! Я не хочу тебя больше видеть!
- Ты хорошо подумала? Не пори горячку, Ольга! Не принимай скоропалительных решений! – с обидой произнёс муж.
- Не хочу тебя слышать! Вон! – Ольга с силой швырнула чашку в дверь, которая успела закрыться за Максимом. Осколки полетели в разные стороны, а молодая женщина осела на пол и разрыдалась: – Предатель!
Она плакала и жалела себя, уставившись недвижным взглядом в окно. Уже смеркалось. Робкий стук в дверь вывел её из состояния ступора. Ольга вышла в коридор, внимательно глядя под ноги, чтобы осколком не распороть кожу на ноге. Открыла дверь. На пороге стояла вернувшаяся с вечерней прогулки дочка. Глаза её были влажны. Она протянула сжатые ладони матери:
- Посмотри, мама, птенчик… Мальчишки разрушили гнездо, а я отобрала у них малыша. Мы же выкормим его, правда? Он же выживет?
Ольга обняла дочку и сказала:
- Конечно, родная… Птенчик будет жить… И я… больше никогда… не разрушу гнездо.
Она дрожащей рукой потянулась к телефону и набрала номер:
- Алло, Максим… возвращайся, родной… И… прости меня…
