Глава 6

Предыдущая глава https://poembook.ru/poem/2127543

_______________________________________________________________________________

Быстро сбегав в дом, я переоделась и окунулась огород. Нужно было прополоть помидоры, а то за сорняками скоро уже их и не видно будет. Тем более, растения выросли необходимой высоты, зацветают и совсем скоро принесут урожай, а значит, им теперь намного больше света, воздуха и воды нужно. Конкурентов следует беспощадно уничтожить, а то и плоды будут мелкими и сухими. Конечно, пришлось с ними попотеть, да и ещё придётся, но ведь и результат есть: не нужно будет покупать овощи. И хотя не так дорого они в сезон и стоят, но зато здесь они — свежие, выращенные без химии. И их, как правило, очень много, можно кушать без ограничения. Да и земля ведь есть… Почему бы не сажать на ней, если всё так хорошо растёт?

 

Итак, поработав пару часов, я закрыла куриный сарай и пошла домой. Пора было вставать к плите, готовить сегодняшний ужин и завтрашний обед заодно. Усталость, конечно, уже давала о себе знать, но выбора особого снова не было: домочадцев надо кормить. Да и постояльца тоже, — это ведь как на корабле: принял пассажиров — создавай для них человеческие условия.

 

Сашка, мой незаменимый помощник, уже почистил к моему приходу картошку и поставил варить курицу, что значительно облегчало задачу. Сейчас сварю супчика на завтра, раз бульон готов, макароны приготовлю — с отварной курицей пойдут на «ура»; разогреют уж сами. А ещё картошки поджарю, салата из зелени с огурцами покрошу — это чтобы нам всем сейчас поесть.

 

Да, а огурцы-то, кстати, где?

 

— Сынок! — окликнула я Сашу. Ответа не последовало, и пришлось позвать снова. — Саша!

 

— Что? — наконец послышалось недовольно из комнаты. Видно, занят сильно.

 

— Будь добр, принеси огурцов. И укропа ещё, — попросила я.

 

— Откуда? — удивился сын.

 

— Из огорода, конечно же!

 

— Там уже темно, ничего не видно, — ответил сын.

 

— Возьми фонарик, — не сдавалась я, — а ещё сходи к дяде Стасу, скажи, пусть тоже ужинать идёт, минут через десять всё готово будет.

 

— Мам, я фильм смотрю! — сообщил сын. Встать с дивана, находящегося в зале прямо перед телевизором, он даже не подумал.

 

— И что? — возмутилась я, заглянув в комнату. Ну, так и есть: Сашка развалился на диване, а рядом в кресле клюёт носом отец. — Предлагаешь мне самой сбегать?

 

Сашка вздохнул.

 

— Ты же уже была в огороде, почему сразу огурцов не сорвала? — укорил он меня.

 

— Забыла! Но что ж теперь, салат не готовить, что ли?

 

Сашка немного помолчал, а потом выдал гениальную идею:

 

— Пусть дедушка сходит. Он всё равно не смотрит, только носом клюёт.

 

Папаня встрепенулся, что-то возмущённо забормотал, да и я опешила было от такой наглости, но быстро опомнилась:

 

— А ну подъём, сопля! — рявкнула я, и Сашка, недовольно бухтя себе под нос, соизволил подняться с дивана. — А-ну пошёл и сделал всё быстро! А уж потом валяйся сколько влезет.

 

— Ну ты же сама забыла… Можно хоть попозже, когда реклама будет? — мямлил он, продолжая коситься на экран телевизора.

 

— Я сказала: быстро!

 

Он лишь глянул на меня недовольно, — о, если б взглядом убивали! — и поплёлся на выход.

 

— Дядю Стаса не забудь позвать, — бросила я ему вслед.

 

— Да не забуду! — буркнул сын. — «Дядя»! — возмущался он уже во дворе. — Молодой такой, а уже дядя! Его б за огурцами посылала…

 

***

 

 

 

За столом нас сегодня было четверо: я, Сашка, отец и Стас. Где находится Серёга, никто не знал, но догадаться было нетрудно: естественно, нашёл собутыльников и где-нибудь гудит… Но это та тема, по которой я своё давно отпереживала и возвращаться к ней не собираюсь.

 

Сашка уплетал за обе щеки и картошку, и салат — на то он и ребёнок, растёт, вот и голодный всегда, оттого и аппетит хороший. А вот остальные… Остальные не радовали. Ну, отец-то, понятное дело, вечно всем недовольный. Ни одного приёма пищи пока не обошлось без его напыщенного:

 

— Эх, Надежда, Надежда! Сколько ты ни старайся, а до матери покойной тебе далеко! Так готовить и не научилась… — после этого он обычно пускает слезу, подходит к иконе и крестится. Следует заметить, что при личном, так сказать, общении, он матери никогда ничего подобного не говорил: оценил таланты только после её смерти.

 

Я тихо вздохнула. Как ни странно, мне не хватало Васьки и Серёги. Эти едят всё подряд и всегда хвалят… Тут же не дождёшься: один быстро пометал и убежал, другой до утра будет в тарелке ковыряться и поджимать губы. Надо же, а я считала, мне всё равно, кто и как относится к моей стряпне: все сыты — и ладно… Однако, похвалы мне отчего-то действительно не хватало.

 

Я перевела взгляд на своего… гостя и обнаружила, что он тоже поданными блюдами недоволен: брови нахмурены, сам чернее тучи, каждый кусочек в тарелке критически рассматривает, тщательно всё пережёвывает: не дай Бог, чего несанкционированное попадётся! Аристократ!

 

— Я бы попросил, — проговорил он наконец, — использовать поменьше масла при жарке картошки в следующий раз. Это первое. Второе: в таком салате майонез неуместен: овощи следует лишь немного приправить маслом и предложить на выбор специи отдельно. И третье: так поздно ужинать вредно. Уже половина двенадцатого! Немудрено, что ты сама так выглядишь: излишне полная и с нездоровым цветом лица. Это результат твоего неправильного образа жизни, — заключил он, и раздражение всего сегодняшнего дня вскипело во мне, как квас в пластиковой баклажке, если её сначала нагреть, а затем уронить. Ещё какой-то мажорик поучать меня будет!

 

Я в бешенстве отшвырнула вилку и в упор посмотрела на постояльца, встретив прямой взгляд человека, убеждённого в своей правоте. Мои папа и сын, видя, что начинается, мгновенно перестали жевать и притихли, уставившись на меня.

 

Вообще-то, скандалы за столом у нас происходили довольно часто: самое время и место для этого — все в сборе! И, как правило, ругалась я с Васькой, но иногда и с Серёгой. Порой и папаня меня доводил до ручки, но на старика сильно я никогда не орала. Сашка же, как только у нас начинались баталии, предпочитал утечь подобру-поздорову, как и на этот раз.

 

— Пойду проверю, курятник закрыт или нет… — пролепетал сын и — вжик! — ретировался.

 

— Тебе тут что, «Званый ужин»*? — спросила я тем временем тихо и зло, продолжая смотреть в глаза того, кто позволил себе такие комментарии в адрес моей еды. Очень уж напомнили мне это ранее просто кулинарное, а теперь весьма скандальное телешоу его обидные (а хуже всего, что совершенно правдивые!) слова.

 

Моя реакция Стаса откровенно удивила. Я так поняла, что жрёт он в основном в ресторанах, и предъявлять там претензии поварам и официантам у него давно устоявшаяся традиция. Но здесь-то ему не ресторан!

 

— А что не так? Я указал на недостатки такого питания. Не пойму, чем ты недовольна? — спросил он недоуменно.

 

— Во-первых, — начала я, — у себя дома я буду готовить то, что мне нравится, буду лить масло и майонез в таких количествах, которые сочту нужными. Во-вторых, кому не нравится, как я выгляжу, может не смотреть на меня, закрыть глаза, да и вообще я не червонец, чтобы всем подряд нравиться. В-третьих, я бы рада накрывать на стол пораньше, но для этого надо и возвращаться не в девять вечера. И в-четвёртых: в чужой монастырь со своим уставом не ходят, — у нас в России так, не знаю, как там, в Белоруссии!..

 

— А я ещё одну поговорку знаю, — сжигая меня взглядом, но тихо и с расстановкой произнёс Стас, как только я умолкла, — кто платит, тот и заказывает музыку!

 

— Согласна, — кивнула я в ответ на его слова и тоже продолжая пристально смотреть ему в глаза, — но ты пока нихрена не заплатил. Зато сожрал за сегодня на день моей работы!

 

— А тебе жалко, что ли?!

 

— Не жалко. Но раз тут пошла критика, так я тоже молчать не намерена! Так вот, ты нихрена пока не заплатил, — повторила я, — зато гонор свой успел показать. И вообще, мы договаривались на жильё и услуги. Про еду и слова сказано не было!

 

— Так что мне, с голоду сдохнуть? — с нескрываемой яростью рявкнул он.

 

Я еле удержалась от соблазна бросить ему: «Твои проблемы!» Вслух же произнесла как можно спокойнее:

 

— Нет. Я буду тебя кормить, разумеется. Но харчами перебирать не позволю! Жри то, что дали, или можешь вообще не жрать! Ты понял? Мне твои замечания нужны как телеге пятое колесо!

 

Стас поднялся из-за стола, сжав кулаки и продолжая свирепо смотреть на меня… Я в жизни не видела таких выразительных глаз! И чувствовала: он бы меня просто убил.

 

Честно говоря, я перетрухнула — сердце в пятки ушло! Этот таков, что способен запросто разнести здесь всё и поубивать всех… Но у него и так проблем хватает. Если не совсем идиот, добавлять их себе он не будет… Да уж, а кулаки-то у него — огромные! С мою голову, наверное. Интересно, хоть по стене треснет или нет?

 

Но Стас лишь постоял так с минуту, а потом отбросил в сторону стул и заторопился на выход.

 

— Резинку мою для волос верни и не смей ничего брать без спроса! — рявкнула я ему вслед, заметив свою вещь на его «хвосте» в последний момент. Стас тут же сдёрнул дешёвую синенькую безделушку с небрежного пучка, в который были собраны его светлые прямые волосы, и зашвырнул куда-то. А потом выскочил на улицу, не забыв садануть как следует дверью.

 

Я не выходила больше в этот вечер на улицу и не прислушивалась, но мне даже хотелось, чтобы Стас уехал. Хамства в своём доме терпеть я не намерена! И так пошла ему навстречу! Не жалею себя, чтоб остальные с голоду не сдохли, а тут такое… Да пусть проваливает, если ему тут не нравится! Денег не будет — и чёрт с ними! Раньше жила без них — буду жить и дальше, а продаваться в рабство не имела намерения никогда.

 

Я была так зла, что даже читать не могла, всё переваривала услышанное и бесилась: ишь ты, мажор оборзевший! Такое произнести посмел: «излишне полная и с нездоровым цветом лица»! Да за такое убить мало! Сам-то красавец писаный, тоже мне: ни кожи ни рожи! Волосы ещё отпустил как у бабы! И вот ему как раз жрать и надо бы побольше, а то ведь дрищ дрищом!.. Хотя такого и кормить, похоже, бесполезно: гончая порода, на всю жизнь таким останется… терпеть таких не могу! В голодный год за мешок картошки бы с ним не легла!..

 

Тьфу, гад! Шоб ты икал!!!

 

Но, позлившись немного, я всё же заснула. В конце концов, мне опять завтра на работу. Разные белобрысые придурки не должны на это влиять никаким образом.

 

Одно было хорошо: скандал со Стасом помог мне напрочь позабыть про Ваську.

 

***

 

 

 

Никуда Стас не уехал. Затаился в отведённом ему помещении — второй половине дома с отдельным входом с другой стороны и три дня не попадался мне на глаза. Я к нему тоже не совалась. Взрослый же человек? Взрослый. И я ему не мамочка, кормить с ложечки не буду; захочет жрать — сам попросит.

 

Но невозможно передать, как мерзко всё это время было у меня на душе! Одна из дурацких черт моего характера: не могу жить в одном доме с тем, кто находится со мной в состоянии войны. Для меня в такой ситуации легче самой извиниться и исчерпать конфликт.

 

Я прямо кожей чувствовала направленный на меня негатив, даже через стену. Но идти мириться с ним?.. Конечно, мне стало бы легче. Мне жутко этого хотелось… Однако я не стала этого делать. Кто он такой, чтоб мне указывать, а тем более — оскорблять? Пусть сам извиняется. Он виноват, а не я!

 

…Итак, прошло три дня, подошла к концу рабочая неделя, и домой я в тот день возвращалась уже не вечером, а поздним утром, после того, как сдала смену.

 

Электричка подъехала к перрону в Шуберке, я привычно вышла на платформу, с трудом держа тяжёлые пакеты с продуктами в обеих руках: пришлось много чего купить, потому что дома закончился и сахар, и подсолнечное масло, и крупы, и соль, и стиральный порошок. Теперь топать мне до дома перебежками, иначе не получится — слишком тяжело; час идти буду, не меньше. Зато можно будет сегодня и побездельничать — впереди неделя выходных. Все домашние дела откладываются на завтра, а сегодня — спать! Вечером, может быть, к Галке съезжу. Но это как получится. Уже не тянет меня на развлечения как раньше; валяться и читать нравится больше, тем более в вечернее время…

 

Вдруг в мои мысли ворвался знакомый ломающихся голос:

 

— Мама!

 

Я аж остановилась, озираясь по сторонам. Откуда здесь может быть тот, кому я мама? Он же говорил, что одному по лесу ему ходить страшно! Вот жук!

 

— Мама! — послышалось снова, и я увидела Сашку в толпе: он бежал по перрону мне навстречу.

 

— Ты откуда здесь? — спросила я обрадованно пару секунд спустя, когда сын уже забирал у меня пакеты.

 

— А ты не рада? — в своей манере хитро спросил он.

 

— Конечно, рада! Верни один пакет и возьми себе мороженое, — разрешила я.

 

Сашка завозился в пакете с продуктами. Я стояла и ждала, пока он найдёт лакомство, а потом распечатает его.

 

— Знаешь, мам, — задумчиво произнёс сын, откусывая от вафельного стаканчика с крем-брюле, когда мы с ним уже продолжили путь по перрону, — а Стас не такой уж противный! Он мне даже на машине порулить давал. Знаешь, как здорово?

 

Я во все глаза посмотрела на сына. Это ещё что за новости?

 

— Куда ж это вы с ним на пару ездили? — недовольно спросила я. Конечно, пронеслось в голове, небось есть у него деньжата. Жрать захотел, вот и поехал в магазин, а Сашку взял с собой, чтоб не заблудиться. Что ж, прекрасно, теперь у меня есть все основания, чтобы пойти к нему и хорошенько поскандалить, а может, и выгнать к чёртовой матери. Ишь, разошёлся! Ребёнка неизвестно куда возить!..

 

Но совершенно неожиданно мой сын ответил:

 

— Никуда мы с ним не ездили. Сюда приехали, за тобой!

 

— Зачем?! — оторопела я.

 

— Я ему сказал, что ты после смены всегда с тяжёлыми пакетами приходишь, а он предложил за тобой на машине съездить. — Мы с сыном с минуту смотрели друг на друга. — Только и всего! — добавил он. — А разве плохо?

 

Я была в замешательстве: не знала, что ответить. Надо же, меня — и встретить? Так просто?..

 

Да хрень это всё, разумеется! Жрать этот Стас захотел, жрать и больше ничего! И таким вот образом решил ко мне подмазаться, чтоб накормила. Васька точно так же делал, сто раз!

 

Я посмотрела вперёд и увидела-таки своего постояльца.

 

Стас стоял возле навесика, служившего здесь подобием вокзала, и тоже смотрел на меня… На нас с Сашкой. В простой одежде, джинсах и белой футболке, он выглядел, на мой взгляд, намного лучше, чем в дорогих шмотках, которые были на нём, когда я впервые села к нему в машину, привычнее для меня, во всяком случае; так не чувствовалось неравенство.

 

— Я ему опять твою старую резинку для волос дал, — извиняющимся тоном признался мне Сашка тем временем. — Ему очень нужно. Он по утрам в лесу бегает, ему волосы мешают. Пожалуйста, не ругайся на него!

 

— На него — не буду, а на тебя поругаюсь: ты же дал! — пообещала я и… улыбнулась! Сама не знаю почему, но улыбнулась. Отчего-то мне было до ужаса приятно, что меня встречают. Такая, казалось бы, мелочь… Я сто раз ходила отсюда до дома пешком, уже давно не считала это трудным, привыкла, что эти километры ни с кем не делю — как и тяжеленные пакеты. И тут вдруг…

 

Я поравнялась со Стасом.

 

— Привет, — поздоровалась я первой.

 

— Привет, — он тоже слегка улыбнулся, как-то снисходительно, словно делая мне одолжение, и пожал плечами. Я хотела было снова разозлиться, но Стас неожиданно забрал у меня второй пакет и улыбнулся шире. — Пошли. Я машину не закрыл, — сказал он.

 

— Тут в неё некому влезать…

 

Пауза длилась слишком долго — все уже и до машины дошли, и уселись; Стас даже успел включить зажигание. Надо было что-то говорить… Или не надо? Но почему так легко сказать человеку гадость и так трудно с ним после этого просто заговорить?

 

— Мороженку хочешь? — спросила я его вдруг.

 

— Давай, — тихо ответил Стас.

 

Мы посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Конфликт был исчерпан.

 

_____________________________________________________________________________

*«Званый ужин» — кулинарно-развлекательное шоу на канале Рен-ТВ. Участники ходят друг у другу в гости, едят приготовленный хозяином ужин, а затем оценивают качество еды и гостеприимство. Примечательно то, что за глаза участники так безбожно друг друга критикуют и умничают, что смотреть на это подчас противно.

___________________________________________________________________________

Следующая глава https://poembook.ru/poem/2127620