Загадка (свободный венок сонетов)
1.
Я загадал себе загадку,
увидев блеск твоих очей.
Мой взгляд стал зорче и бравей.
В душе — ни смысла, ни порядка.
Над белизной алевшей прядку
качнул изысканный Борей.
Невинным росчерком бровей
ты мне доверила отгадку.
Таинственен твой профиль утром,
очарователен он днём,
а вечером свечей огнём
он озагадочен как будто.
И сфинксы скромно гнёзда вьют,
в твоей душе найдя приют.
2.
В твоей душе найдя приют,
как корабли находят пристань—
по маяку, что не капризен,
где в фонаре надежда — жгут,
а масло терпкое извечно
любовью до краев доходит,
я, рыцарь, чей печален орден,
тебе несу трофеи сечи.
Притягиваем друг мы друга,
презрев земное притяженье —
и ты к окну бежишь в волненье,
и рвётся под конём подпруга.
И возрождаемся мы вдруг
из пены скачки, пены вьюг…
3.
Из пены скачки, пены вьюг,
что взбита волнами трагедий
и равнодушной жизни плетью,
ты появилась — вся испуг!
Ты, как безликая луна,
в сём мире чужестранкой стала.
И мимо нашего состава
текли иные поезда.
Тебе в усталые глаза
летела злобно копоть века,
но от неё отнюдь не блекла —
ты вся искрилась, как лоза!
И поправляла кротко прядку
вразрез всему миропорядку.
4.
Вразрез всему миропорядку,
ларцу, раскрытому Пандорой,
судьбы ответа жду упорно,
ведь мы с тобой любви загадки.
Из слюдяных осколков дней
мной составляется панно,
мной выпивается вино
пустых мечтаний и затей…
Забыться можно ненароком
при рук безудержном сплетенье,
когда не мучают морокой
труды и думы, словно тени.
И в светлый мир — вне скоростей —
Несёмся мы в пылу страстей…
5.
Несёмся мы в пылу страстей,
в мгновенья сотни лет вплетая.
И скрытая под шалью тайна
едва мелькнет в полете фей…
И в грустном взгляде, нервной жилке,
натянутой струной тревожной,
и в бархатисто-нежной коже,
и в милом уголке улыбки …
Заботы жгли и Менелая…
Из будней — рукописи Клио —
из гула жизни суетливой,
свой вальс по звуку вызволяя,
мы кружимся орбитою любви
в космической безбрежности глубин.
6.
В космической безбрежности глубин
мы растворились и слились что капли.
Но, впитаны обыденности паклей,
имеем вид кристальных хрупких льдин.
Ты — веер — то открыта, то закрыта.
Прохлада — я — вибраций чувства плод.
Ты создаешь меня — твоей души я мот.
Жизнь — колея — подъемов смесь и рытвин.
Пускай зари кровоточит рубин…
Таких сокровищ нет и в Поднебесной,
что ты хранишь в истоме безмятежной
в озерах глаз своих. К тебе сквозь тернии
стремлюсь, пока течёт в артериях
любви живой гемоглобин.
7.
Любви живой гемоглобин —
источник радостей, волнений
и рифм — кочующих оленей
в снегах полуденных долин…
Мой путь что гать — неровен, склизок
в век неудавшихся прогнозов.
Век бесноватый и нервозный, —
метаморфоз ужасных список, —
людей к концу ведёт причинно, —
они ж посматривают чинно,
дивясь прогрессу скоростей.
Познать пытаются при этом —
стихом, реакцией, пинцетом —
вселенной смысл, каркас снастей…
8.
Вселенной смысл, каркас снастей —
непостижим в своём величье!
И не поймать его с поличным,
не пригвоздить навек… Пастель
оттенков и гармоний флоры,
природы ритм, каскад пропорций
мы, заблудившиеся овцы,
уже не ищем — в смоге оргий
влачим своё существованье.
И жара нет в духовной бане!
Но бытия стремлюсь аккорды
я уловить в тиши вечерней,
бежав от развлечений черни,
души разгадывая коды…
9.
Души разгадывая коды,
я пешкой не ползу в ферзи.
Но князем выйти из грязи
и шах не отобьёт охоты!
«Орлом парить» в небесной шири
в когтях надменного орла,
и крылья рвать, добыв пера,
чтоб лихо прославлять «кумира»,
я не хочу… Мой камертон
меня ведёт в иные выси —
в обитель неприметных истин,
где табуретка словно трон,
где в скромном платье — королева…
…там, где волхвы стоят у хлева…
10.
Там, где волхвы стоят у хлева,
тебя я встретил ненароком.
И, недостойный стать пророком,
припал к твоим худым коленям…
Моя душа скиталась где-то —
хоть жил в уютном тёплом доме.
И жизнью этой не доволен, —
лишь от тебя я жду рассвета…
Любовь — свобода ль, мука ль плена?
Вопроса этого не ставлю —
я ей живу, её и славлю!
И как бы рок не дёрнул круто
штурвал моей галеры утлой —
я не приемлю дрязг и тлена!..
11.
Я не приемлю дрязг и тлена,
но бунтовать — рабов занятье.
А ежедневного распятья
не выдержат и духа стены!
Я испытуем мелкой пылью,
но бурь она страшней и штормов!
Когда отказывает тормоз,
несешься в пропасть. В петлю — выю…
Не продохнуть от слов неярких,
от серой красочности будней!
Но возвращаюсь всё же к людям,
держась за нить коварной Парки…
Нет в сердце пошлым чувствам хода,
что века делают погоду!..
12.
Что века делают погоду
не идеалы — всем известно.
Нет свыше легких счастья лестниц —
есть к пикам трудные восходы.
Ты — мой итог, моя вершина.
Мой компас строго вертикален.
Предела нет моим исканьям…
Разгадка где? — Двух знаков сшибка?
Но ты, земная, что внезапно
изумлена своею тайной,
мне ближе недоступных далей —
глаз омут… тихой страсти заводь…
Разъят я: гильза на земле —
снаряд летит в печальной мгле…
13.
Снаряд летит в печальной мгле
вне времени, вне расстояний.
А цель осталась на поляне —
С венком на светлой голове…
Мы — здесь и там. Мы — страсти жертвы…
Тем очистительней огонь,
что свет дарует — не покой!
Сей пламень в горн вселяют ветры!..
Мы прикорнём у очага
в галактике любви бездонной.
И леонардовой мадонной
ты улыбнешься мне слегка…
Но сколько пред мечтой ни бдеть —
разгадки не узреть нигде…
14.
Разгадки не узреть нигде.
И рвутся к тайне пилигримы,
её познаньем одержимы…
Как в зачарованной игре
проносятся столетья, эры…
И гимны льются Светлой Даме
из уст, задавленных годами,
из мира, где царят химеры…
Две еле видные звезды —
не слишком рядом, слишком близки!
И мы вдвоём, вспорхнув с карниза,
летим, как кони без узды…
Как крылья распластав тетрадку,
я загадал себе загадку...
Магистральный сонет
Я загадал себе загадку,
в твоей душе найдя приют.
Из пены скачки, пены вьюг
вразрез всему миропорядку
несёмся мы в пылу страстей
в космической безбрежности глубин
(любви живой гемоглобин —
вселенной смысл, каркас снастей).
Души разгадывая коды
там, где волхвы стоят у хлева,
я не приемлю дрязг и тлена,
что века делают погоду —
снаряд летит в печальной мгле
разгадки не узреть нигде…
(1992)
