Армейские истории. Призыв. Глава первая

Глава первая

Призыв

 

Начинается 1961-й год с Лумумбы, несостоявшегося африканского Кастро. Потом восходит энергичный блистательный, но трагический Кеннеди, а с нашей стороны восходит упорный и упрямый Василий Шукшин. Дальше ещё светлее – вспыхивает звезда полубога-майора Гагарина. Затем возникает атомщик академик Сахаров, создатель теории конвергенции, лидер советских диссидентов, гениальный и наивный, появляется бесподобный симпатичный и изворотливый КВН. И Окуджава входит в моду, и Высоцкий начинает петь на квартирах. В кино показывают:

"Девчата", "Человек-амфибия", "Чистое небо", "Развод по-итальянски".

 

В Советскую Армию повесткой из военкомата Дзержинского района города Москвы Серов призван повесткой от 25 сентября 1961 года. В это субботнее утро Серов пришёл домой с проводов в Армию своего приятеля Лёвы Лещенко, будущую звезду советской эстрады. Лёва жил в огромном доме, занимавшем целый квартал в районе будущего метро Войковская и учился в школе, которую окончила Зоя Космодемьянская. Дом на окраине Москвы был построен до войны для работников органов госбезопасности. Что интересно, в Армии с Серовым служили два парня из этого дома: Володя Марченко и Слава Грошиков, которые не знали Лёву и не знали друг друга. Во дворе по-видимому не принято было дружить между собой детям, у которых отцы на специфической службе.

 

До Армии несколько лет Серов и Лещенко дружили. У родителей были летние дачи: у Серова а деревне Юрово, а у Лещенко в селе Куркино в километре друг от друга. Между ними располагался дом отдыха ЦК партии "Нагорное", где они и познакомились на волейбольной площадке, куда приходили по вечерам скоротать время. Совместная игра в одной команде быстро сблизила молодых людей и вскоре они вместе ездили на велосипедах купаться днём и ходили на танцы вечером на динамовскую базу "Новогорск". Это продолжалось несколько летних сезонов. Иногда встречались в последнее время и в Москве в общих кампаниях на вечеринках. Перед Армией Серов сопровождал Лёву на один из туров в театральное училище, который тот, к сожалению, провалил.

 

 

Уходил Серов в армию, когда исполнился 21 год. (Призывной возраст - 19 лет) После окончания технического училища ТУ-6, по специальности радиомонтажник, он получил обязательную отсрочку от армии на два года. После окончания училища поступить в ВУЗ на дневное отделение не имел права, должен обязательно отработать два года на производстве за то, что год обучали уму-разуму и платили стипендию.

 

Перед вечерними официальными проводами в Армию с родной улицы Гончарова, Серов отправился проститься со столичной жизнью на второй этаж гостиницы «Москва». Там Серову нравился славный бар, как правило, полупустой с высокими табуретками. Гламурная публика проходила мимо в залы огромного ресторана не задерживаясь в незаметном баре, который находился в дальнем полутемном углу площадки между вторым и третьем этажами гостиницы.

 

По бокам стойки стояли два высоких старинной работы деревянных резных торшера с матерчатыми абажурами, которые создавали домашний уют. В ассортименте бара широкий выбор коктейлей крепких и слабых, мужских и дамских, на любой вкус. Приятная в полумраке молодая барменша не назойлива и можно сидеть с одним бокалом коктейля час и слушать приятную приглушённую музыку без замечаний и возражений. Серову нравилось иногда, когда оказывался в Центре посидеть в тишине и полумраке за бокалом, лёгкого коктейля. Крепкие коньячные по вкусу не пришлись.

 

Начитавшись Сэлинджера, Ремарка, Хемингуэйя, популярных западных писателей, появившихся в советской печати, в связи с Хрущевской оттепелью, зелёному юнцу нравилось воображать себя волком-одиночкой, которого не понимает окружающий мир в лице родителей, учителей, товарищей по школе и двору. Накануне поругался в очередной раз и порвал отношения с невестой, с которой встречались почти каждый день больше четырех лет.

 

Сидел Серов на высоком кожаном крутящемся и круглом табурете без спинки и тянул через пластмассовую соломинку коктейль с плавающими вишнями "Черри - бренди". В баре приглушенно играла музыка Ламарка из популярнейшего кинофильма «Шербургские зонтики». Композиция называлась «Я буду ждать тебя», как будто по специальному заказу. В кинофильме его ровесник из Франции уходит на войну в Алжир, а завтра Серову отправляться на три долгих года в Армию. Что там в бушующем мире произойдет за это время одному Господу известно.

 

Накануне Серов поехал попрощаться на свою малую Родину, в подмосковную деревню Юрово. Там родился, провел раннее детство до второго класса. И позже каждое лето проводил на даче в деревне, где множество родственников близких и дальних.

 

Это живописнейшее место под Москвой. Его называли Подмосковной Швейцарией за холмистую, лесистую местность с извилистой рекой. Не случайно здесь построили в 30-е годы дома отдыха и дачи для работников ЦК партии, Совмина, Госплана и КГБ. От Центра Москвы до этих замечательных мест около двадцати километров по Ленинградскому шоссе.

 

Конец сентября. Погода промозглая и на редкость мерзкая. С утра не переставая лил, как из ведра дождь. Бабьего лета ни раннего, ни позднего в 1961 год так и не дождались. Прошёл по деревне не встретив ни души. Из близких родственников застал дома двух двоюродных сестер, которые пришли из школы и их мать Лиду. Сходил попрощаться со своим родным домом, который находится на территории одной усадьбы. Посидел на любимой чугунной литой лавочке, которую его дед отковал в собственной кузнице в 30-е годы, мысленно попрощался с садом – огородом и отправился на автобус, чтобы вернуться в Москву.

 

Когда полупустой автобус поднялся в Куркинскую гору, его обогнал на бешенной скорости мотоцикл с двумя молодыми людьми. Метров через сто на автобусной остановке в это время стал разворачиваться рейсовый автобус и перегородил шоссе. Мотоцикл ударился в край автобуса его резко развернуло, подбросило и он на огромной скорости врезался в толпу, которая стояла на конечной остановке автобуса № 27. Когда через полминуты автобус 343 маршрута подъехал к месту трагедии, перед Серовым через окно предстала картина не для слабонервных.

 

Огромная лужа воды около остановки мгновенно окрасилась в алый цвет от людской крови. Трудно сказать, сколько было раненых и погибших, водитель автобуса не останавливаясь, обогнул место катастрофы и медленно в шоковом состоянии продолжил движение до метро «Речной вокзал». Рядом с остановкой автобуса находится санаторий «Захарьино», где имелись врачи, и машина скорой помощи. Это спасло от смерти многих раненых.

 

Увиденная трагедия произвела на Серова угнетающее впечатление. Первая мысль – катастрофа на пути, предупреждение, знак свыше, который явно не к деньгам и не к добру.

 

Находясь в баре, Серов размышлял о событиях, что происходили с ним в последнее время. Коктейли сделали свое пьяное дело. Стало бесконечно жаль, себя любимого. И не кому поплакаться в жилетку и "не кому руку подать в минуту душевной невзгоды". По жизни Серов оставался скрытным и не делился ни с родителями, ни с товарищами, ни с подругой мыслями, что одолевали и тревожили по большому счету.

 

К тому же в перегруженной мыслями голове гулял сквознячок, что там ждет впереди? Умиротворяющая мелодия из фильма и вовсе расслабила юную душу и тело. Пробыв со своими мыслями - скакунами часа полтора в баре Серов отправился на троллейбусе домой на Бутырский хутор. Там собирались друзья-товарищи проводить его в Армию на три долгих год.

 

Как родная меня мать провожала.

Тут и вся моя родня набежала.

Ах, куда ты паренек, ах, куда ты?

Не ходил бы ты Ванёк, во солдаты!

В Красной Армии штыки чай найдутся,

Без тебя большевики обойдутся!

По неволе ты идешь, аль с охотой,

Ваня, Ваня пропадешь ни за что ты!

Будь такие все, как вы, ротозеи,

Что б осталось от Москвы, от Россеи!

Эх, яблочко, да укатилося,

Наша армия с Ванюшей укрепилася.

 

После окончания Технического училища № 6 в 1959 году группу распределили на работу в Производственно-экспериментальные мастерские при Московском энергетическом институте, которые позже получили статус почтового ящика 4041. Паяли платы и микросхемы для запоминающего устройства, которое применяли на космическом корабле «Восток - 1» с первым космонавтом Ю. А. Гагариным.

 

Серов свободно разбирался в принципиальных радиосхемах радиоаппаратуры. Изготовил любительский карманный радиоприемник по схеме Плотникова, очень популярной в то время. Приемник помещался в простой мыльнице, и уверенно ловил три программы, в том числе "Маяк", где всегда было много эстрадной музыки.

 

Когда в военкомате спросили, где бы хотел служить, ответ был готов: «В радиотехнических войсках - это ближе всего». Желание было удовлетворено. Серова направили в Узел связи ракетной дивизии, где после года учебы служил механиком телеграфной засекречивающей аппаратуры связи.

 

Сборный пункт призывников Дзержинского района организован на стадионе «Пищевик», что на Вятской улице. Каток на стадионе «Пищевик» был ближайший к Бутырскому хутору, поэтому лет с двенадцати ребята с Бутхута катались на катке «Пищевика». Каток небольшой, заливали только футбольное поле. Когда подросли ездили на троллейбусе № 23 до метро «Новослободская», пешком минут десять до катка в саду ЦДКА. Туда Серов ездил кататься на коньках со своей первой детской любовью красавицей Виолеттой, лучшей ученицей в седьмом классе «Б».

 

Рядом со стадионом «Пищевик» находился Дом культуры имени Горького от парфюмерной фабрики «Свобода». В этом ДК на вечерах отдыха по субботам играли известные московские джаз-оркестры, в том числе, под руководством Олега Лундстрема, Александра Цфасмана, Лаци Олаха.

 

Танцевальный зал набивался до отказа, съезжались любители джаза со всей Москвы. От Бутырского хутора это был ближайший Дом культуры, и ходили зимой на танцы именно туда, а летом на веранду в парк «Останкино». Когда проезжали на троллейбусе мимо ДК имени Горького Серов мысленно попрощался с юностью, с беззаботным временем, когда ходили с подругами в кино, веселились на танцплощадках и резвились на московских катках, когда беззаветно любили и были любимы. Всё в прошлом!

 

После переклички новобранцев со стадиона «Пищевик» на автобусе полупьяную и полусонную команду призывников привезли на Красную Пресню в район пересыльной тюрьмы на Московской окружной железной дороге. После еще одной переклички сформировали команды, закрепили сержантов с тремя лычками на погонах за новобранцами и стали ожидать, когда подадут пассажирский состав для отправки в войска.

 

Один раз сытно покормили из котелков, хотя у каждого с собой в дорогу были харчи на пару дней и припрятанная бутылка водки. На сборном пункте подтянутые строгие сержанты грозно предупредили перед строем: "Призывники, у кого имеется спиртное отдать добровольно и по хорошему".

 

Ни по-хорошему, ни по-плохому отдать водку дураков не нашлось. Халява у строгих сержантиков не прошла. Обыскивать не имели права. Подали пассажирский состав в конце дня, когда стало смеркаться. Погрузились в плацкартные вагоны и отправились в другую неведомую и настоящую жизнь. Долгая жизнь на колесах началась на Московской окружной железной дороге. Практически сделали прощальный полукруг вокруг родной Москвы и отбыли в неизвестном направлении и какой именно стороны света долго не могли в темноте разобраться.

 

Спецэшелон двигался исключительно в ночное время суток. Днем состав загоняли на запасные железнодорожные пути так, чтобы из окон вагонов нельзя было прочитать названий станций, вокзалов, полустанков. Шторки на окнах не разрешали открывать, за этим строго следили бдительные и злые, как сторожевые овчарки сержанты за то, что им не обломилась на «халяву» водка.

 

Эшелон совершенно секретный. (Гораздо позже в переписках узнали, что развозили по военным городкам и точкам Европейской части России будущих ракетчиков стратегического назначения) Двери вагонов постоянно заперты и днём и ночью. На крупных станциях за питьевой водой с бачками ходили сержанты, призывникам не разрешали высовывать любопытные носы на свежий воздух. Сидели за плотно задернутыми шторками в полном неведении о конечном пункте назначения. На вопрос далеко ли нас везут, сержанты в лучшем случае отвечали, что это военная тайна и, что, если будем много знать, быстро состаримся. В худшем случае, когда не было у сержанта настроения посылали любознательного призывника на три веселых буквы.

 

Смогли определить, что движемся на Восток только через пару дней. Во время движения поезда в редкие дневные часы призывники, когда видели, что около насыпи проходили девушки или женщины, то из окон поезда вылетали, как белокрылые голуби солдатские письма. Письма Серова(их было три), что выбрасывал из окна вагона благополучно дошли до адресата. Русские женщины сердобольные и жалостливые до чужого горя и неприятностей.

 

На второй день железнодорожной одиссеи водка закончилась и смурные молодые люди стали вычислять на трезвую голову, а в какие-такие дальние края нашей необъятной страны их везут.

 

Мать моя давай рыдать,

Давай думать и гадать

Куда, куда меня пошлют,

Мать моя, кончай рыдать,

А мне ведь, в общем, наплевать

Куда, куда меня пошлют...

так пел Высоцкий в одной из своих первых приблатненных песен.

 

Однажды эшелон оказался рядом с встречным пассажирским поездом. Серов стоял один в тамбуре и покуривал любимый "Дукат" в желтой пачке. Напротив дверного окна оказалось окно пассажирского состава. Из этого окна в метре от глаз Серова оказалось симпатичное молоденькое личико девушки. Минут десять они смотрели в упор друг на друга. Улыбались, пытались говорить слова. Серову тогда казалось, что три года он не увидит девичьего лица и смотрел, смотрел на это чудное видение, чтобы запомнить и сохранить в памяти. Поезд тронулся с места, они послали друг другу воздушные поцелуи, как будто то были старыми знакомыми. Поцелуи подхватил сентябрьский свежий ветер и унес неведомо куда.

 

1961 год – год призыва, рожденных в 1943 году, а таких в стране было крайне мало (шла жестокая война и все мужики на фронте), поэтому собирали призывников с отсрочками, студентов из институтов, не имеющих военную кафедру, больных, хромых, с плоскостопием, в очках, брили всех под одну частую гребенку. Нашлись достаточно взрослые мужики, которые побывали в рабочих командировках и, которые хорошо изучали в школе географию. По названиям, увиденных железнодорожных станций, наконец, точно определили направление движения воинского эшелона. Восток! Эшелон идёт на Восток!

 

Продолжение следует.