Тихая сапа. Глава четвертая
Глава четвертая
В начале мая Рустам сделал Старику пару звонков, чтобы уточнить, когда тот приедет на дачу. Старик уточнил. Рустам появился на участке на следующий день после появления Старика. Старик предложил построить сарай для хранения дров (дровяник). Легко договорились о стоимости работы. Вместе прикинули на бумаге с калькулятором, сколько потребуется материалов на сарай. Старик передал деньги и на следующий день Рустам привез из «Дорохово» со строительного рынка на «Газеле» материалы и товарные чеки.
Фактически стройматериала оказалось на полтора сарая. Потом Старик понял «восточную» примитивную хитрость бригадира. Сколько по факту он потратил денег узнать невозможно. Чеки на строительном рынке продавцы выписывают на любую сумму, какую продиктует покупатель. Чеки оказались выписаны ровно на сумму, выданную Стариком Рустаму на покупку материала. А когда он привез материалы, пришлось давать деньги еще и за машину, хотя в смете и эти затраты были предусмотрены.
Годом раньше запросы Рустама были гораздо скромней. Аппетит у восточного человека приходит во время еды. Рустам явно «замастерился», как говорили в далёком детстве Старика на Бутырском хуторе! Возражать Старик не стал, коли сам лопухнулся. Стройматериалы следует закупать лично, не доверяя строителям. У всех строительных рабочих существует общее правило. Приблизительная стоимость строительных работ равна стоимости материалов. Лохов учить нужно!
Разгрузив машину, Рустам попросил, чтобы его угостили чаем. Старик разогрел чайник, подал сахарницу, пакетики «Майского чая» и пачку своих любимых «Хрустящих хлебцев». От хлебцев Рустам наотрез отказался и попросил сладкого печенья, потому что он любит пить чай со сладким печеньем.
- Ни хрена себе, сказала я себе, - разозлился про себя Старик, - два месяца назад, гусь лапчатый, просил денег, чтобы купить кусок хлеба, а нынче рыло воротит от калорийных хлебцев.
- Печенье не употребляю, а сладкое и тебе не рекомендую, в носу слипнется, - был решительный ответ Старика нахальному до невозможности Рустаму.
- Тогда не хочу чай. Сделайте, яичницу,- беспардонно заявил Рустам.
- А вот яичницу, я не ем. Могу угостить тебя борщом, он у меня и на «первое», и на «второе».
Оприходовав тарелку "фирменного" борща так, что трещало за ушами, Рустам похвалил борщ, уверив Старика, что узбечки так готовить не умеют.
Расслабившись в шезлонге после обеда, Рустам стал жаловаться, как трудно жилось бедному узбеку в холодной Москве, когда он работал на ремонте подъезда. Жил в антисанитарных условиях у знакомых дворников в подвале. Спали вповалку на нарах в два этажа. Там же готовили пищу. Потом стал ругать русских «ночных бабочек», которые обирали молодых узбеков, собирая за один час сомнительных услуг, по две – три тысячи. А каждый рубль, заработанный в Москве, доставался тяжелым непосильным трудом. Любвеобильная молодежь все деньги тратила на жадных московских девиц, а на помощь родным оставались копейки. Старику стало понятно, почему не хватает денег на пропитание. Хочется и рыбку съесть и… костями не подавиться!
Во время своего рассказа Рустам постоянно жевал «травку» азиатского происхождения. Не спрашивая разрешения взял со стола баллончик спрея от комаров и обработал свою одежду, действуя непринужденно, не обращая на Старика внимания, как будто – то у себя в кишлаке. Простота нравов! Глядя на Рустама Старик просто диву давался, как можно измениться в поведении за год. Год назад Рустам был «никто» и звать его было «никак», также и вёл себя - тише воды, ниже травы!
Тема рублевых затрат на плотские утехи «гастарбайтеров» для Старика не актуальна, и он вспомнил во время исповеди Рустама, одно давнее знакомство с представителем Средней Азии.
В начале 70-х годов пришлось побывать, по служебным делам, в Ташкенте на одном из заводов по производству радиодеталей. В Союзе существовал порядок, по которому бухгалтерия оплачивала командировочные расходы за проезд только по железной дороге, полеты на самолете не оплачивались. Поэтому Старик возвращался в Москву в скором поезде. Купейный вагон был полупустой. В купе вместе с ним добирался до Москвы 40- летний директор средней школы, преподаватель литературы и русского языка. Икрам, так звали попутчика, направлялся в Москву на курсы повышения квалификации, как один из лучших преподавателей русского языка. Проживать Икраму предстояло в гостинице «Москва», одной из лучших гостиниц столицы. Мужик он оказался кампанейский и в долгой дороге вели беседы «за жизнь» под красное очень сладкое узбекское вино из милых сердцу граненых стаканов с подстаканниками.
Запомнился Икрам тем, что двое суток в пути пытался завязывать галстук двойным узлом как у соседа. Старик показывал ему множество раз в замедленном темпе, как производить нехитрые движения, чтобы узел галстука соответствовал моде. Или учитель был так себе, либо ученик оказался бестолковый, но все попытки оказались безуспешными. Пальцы рук Икрама упорно не желали слушать советов. В конце концов, Икрам попросил завязать его галстук по последней моде и категорически заявил, что он его никогда не будет развязывать. Узел Старик ему сделал, но предупредил, что он никогда не научится завязывать галстук, если будет снимать его через голову, к тому же узел скоро засалится и галстук готов, чтобы его отправили на помойку.
Икрам приглашен в Москву, в которой его ждал прекрасный номер в фешенебельной гостинице, лучшие преподаватели на курсах повышения квалификации, увлекательные экскурсии по Москве. И сегодняшний Рустам, которого в Москве никто не ждет, никому не нужен, без всяких перспектив на нормальную жизнь в Москве.
Старик смотрел на Рустама, жующего травку, и сравнивал былые времена и времена нынешние. «Какая боль! Какая боль! Аргентина – Ямайка»: пять – ноль!»
В 2012 году на Подмосковье обрушилось нашествие жука – топографа, который безо всякого разбора стал уничтожать еловые леса и на Рублевке, и в Рузском районе, где скромные садовые товарищества. По данным Рослесхоза, жук повредил еловый лес на территории почти 18 тысяч га, причем на 11 тысячах га деревья погибли. Больше всего пострадала западная часть Подмосковья.
За забором участка Старика стеной стоят сотни обнаженных елей, а одиночные белоствольные березы, еще ярче подчеркивают удручающую картину леса, бездарно и нелепо погибшего в считанные месяцы. Печальна картина, когда видишь своими глазами, как деревья умирают стоя, будучи бессилен помочь лесному братству.
Утешает, что природа не терпит пустоты и на этом месте вырастут в первую очередь веселые березки и другие лиственные деревья, которых в свою очередь постепенно вытеснят ели. Но для этого необходимо сначала вырубить и вывезти сотни и сотни деревьев, которые представляют реальную угрозу всему живому, случись лесной пожар.
Не ведая, какие расценки существуют, чтобы свалить одно древо, Старик наивно решил в счет долга просить Рустама спилить хотя бы десяток елей, которые в случае падения, могут достать своими макушками крышу дачи и, если не разрушить, то сильно повредить.
Оказалось, что свалить сорокаметровое дерево не просто. Нужна бригада из трех человек. Короче, чтобы свалить одно дерево надо, по самым скромным подсчетам, заплатить одну тысячу деревянных рублей. А это значит, что парни Рустама в счет долга смогут свалить всего две ёлки. Для, сложившейся трагической, ситуации вокруг дачи, срубить две ели, что слону груша.
Желания расстаться с живыми деньгами у Рустама, естественно, не наблюдалось, и Старик предложил ему, в счет долга, перекрыть профнастилом крышу летнего домика для гостей. Снимать шифер не стал, и образовавшаяся воздушная подушка стала хорошим теплоизолятором. В самую жаркую погоду теперь в домике живительная прохлада. Лепота!
Дровяной сарай два « стройбатовца» Рустама соорудили под присмотром Старика за один день качественно и по сходной цене. Оставшийся трехметровый брус и доски Старик сложил под веранду до лучших времен. В хозяйстве пригодится любая деревяшка, каждый гвоздь.
Пролог
Лично у Старика к отдельно взятым «гастарбайтерам» претензий нет, к жукам – топографам тем более. Каждый индивидуум стремится выжить в жестком мире, где каждый служит пищей для другого. «Хочешь жить – умей вертеться! Хочешь вертеться – работай вентилятором!»
Вот только жаль министра Рослесхоза, который лишился своего кресла за то, что топографы, не разобравшись, атаковали реликтовые ёлки в Президентской резиденции под Москвой, что скорей всего вызвало справедливую бурю гнева хозяина.
Не горюйте, граждане, новый министр высадит на Президентском участке такие ёлки - палки, которые будут не по зубам жучкам-топографам.
Ну, а мы славяне? Мы наберемся, в очередной раз, терпения и подождем, когда на месте погибших елок, в славную память, зашумят дубы и клены и устроят веселый хоровод стройные березки. На Руси жить и ждать - не привыкать!
