Смятые бумаги, посуда, недопитый в кружке чай. 
Я уже научилась, Милый, засыпать без тебя по ночам. 
Спрашиваешь – по какому поводу? Не разменивайся по мелочам. 
Замерзаю. Мне не душно, не голодно. Только я разучилась кричать. 

Не училась ни злости, ни лести. Не искала подобных, под стать. 
Но принёс ты недобрые вести – Милая, ты не сможешь больше летать. 
Не сможешь. Привыкай быть на месте. Дом тебе не Небо, а Земь. 
Я с тобой. Мы всегда будем вместе, может быть еще пару друзей. 

Билось сердце в пронзительной муке. Сшила крылья себе из ферзей. 
Отпустила из ладоней твои руки: 
- Милый, нарекла я Домом Небо. А не твой квартирный музей. 
Добежала, - вот край, у обрыва. Еще надо считать до семи: 
- Милый, я проживу без хлеба. Я не создана для семьи. 

Я считаю - шесть… семь… и бросаюсь. Падаю в низ с отвесной скалы: 
- Милый, ведь я не кусаюсь. Посмотри – так летают орлы. 
Дом их – Небо. Они не вьют гнёзда. Расправляют два сильных крыла. 
Я не падаю. Я лечу к звёздам. И как прежде в тебя влюблена. 

В моём Доме всегда чистый воздух. А в квартирном музее – бардак. 
В синем море ожидает мой остров, сквозь туман окликает маяк. 
Нахожу этот рай без огласки, сохранив тропой лисий след; 
На берегу по ночам свои сказки мне вещает полночный поэт. 

- Милый, что ж, я вернусь на рассвете. И меня не стоит встречать. 
У твоих друзей растут дети. Ну а я, - заварю тебе чай. 
На полу разбросаю бумаги, в них обрывками – проза, стихи, 
О счастье, любви и отваге. Для тебя пару строчек – в архив. 

Ноги стёрты о края звёздной пыли. А на память - лисьи хвосты. 
- Милый, цепи меня душили. Я прошу, - не веди до беды. 
По утру - вот он край, у обрыва. Еще надо считать до семи: 
- Милый, я проживу без хлеба. Я не создана для семьи.