Ты поэт. Тебе много простится-16

Ефремов Борис

ТЫ ПОЭТ. ТЕБЕ МНОГО ПРОСТИТСЯ

2012 год

ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ ЗАЗНАЕК...

Михаилу Анищенко

Терпеть не могу зазнаек,

Возвышенный их гонорок.

Так в детстве я пышных саек

Ужасно терпеть не мог.

Проглотишь за три приёма,

А голод ничуть не угас,

И ноет в душе знакомо.

Вот если б горбушку сейчас!

Её погрызёшь в дороге,

И голод куда-то сбежит,

А корка, уменьшась немного,

В кармане опять лежит.

К чему про горбушку я эту?

И сайку припомнил к чему?

Подчас бы иному поэту

К сравненью придти моему.

Вот книжку стихов открываешь,

Зазнайку легко узнаёшь,

А если порой и читаешь,

Как будто бы сайку жуёшь.

КУКУШКА, ПЕТУХ И СВИНЬЯ

Басня

– Ты будешь Петухом,

А я Кукушкой буду. –

Всё вдрызг и кувырком,

Всё не к добру, а к худу.

– Кукушкой будешь ты,

А я Кукарекушкой. –

Всё в гуще темноты,

В грязюке всё с макушкой.

- Ку...кушкой... буду... я,

А ты... опорой... тыла. –

Тут глупая Свинья

Их с грязью проглотила.

С ИМПЕРСКИМИ ЗАМАШКАМИ...

С имперскими замашками

(Одно лишь – сдать в музей!)

Останемся букашками

Без Бога и друзей.

О ДВУХ ВЛАДИМИРАХ

Батюшке Владимиру Зязеву

в день ангела

О двух Владимирах когда-то

Я ненароком написал.

О Жириновском пустоватом

И Ленине дундуковатом.

Когда читал о них, то зал,

Бывало, крепко хохотал.

А почему не посмеяться

Над теми, кто грозил остаться

Туманом или пустотой?

Ведь Жириновский, он такой –

Болтает, и ни в зуб ногой.

Да и его всемудрый тёзка

О коммунизме очень плоско,

Хоть и затейливо, болтал,

Пока совсем ничем не стал.

Тогда не знал я, что не к тем

Я адресатам обратился.

Ведь столько в мире славных тем,

А я к бесславной приобщился.

Подумаешь, один болтун

Достоин болтуна другого.

Что здесь особого такого,

Что было бы достойно струн

Певца, давно уже седого?

Сегодня я вам пропою

О двух Владимирах, которых

Вершится жизнь не в разговорах,

А на отеческих просторах,

В родном отеческом краю.

Владимир-Солнышко, мы знаем,

Встал как отец над русским краем.

Языческое море сил

Христовой силой окрестил,

Одним желанием снедаем,

Чтоб в мире мир всесильным был,

Чтоб Истина и Русь дружили,

Чтобы её народы жили,

Пусть иногда и в нищете,

Но только в Господе Христе.

И храмы на Руси вставали,

Как клятвы верности Тому,

Кто дал и сердцу и уму

И мир, и высоту, и дали.

И только с Ним мы побеждали,

А без Него кончины ждали

И сопли на кулак мотали,

И видели одну лишь тьму.

Так, в наши годы на Урале

Нас силы тёмные карали

За то, что темень возлюбив,

Мы в атеизме умирали.

Но встал, полнеба осветив,

Владимира далёкий тёзка.

Встал безбоязненно и броско,

И отступила вольчья сыть.

Он к небу храмы возносить

Стал, как святой предтеча, хлёстко.

Крестами, главами, извёсткой,

Раскатами колоколов

Они сердца людей будили.

И вот сердца людей ожили

И темень жизни осветили

Созвездьем вспыхнувших свечей.

А созидатель жизни сей

Сидит в кругу своих друзей,

Заздравный кубок подымает

И поздравительных речей

Живой ручей воспринимает –

Не данью смертному ему,

А данью Богу Самому.

ЧТО Ж ТЫ, СЕРДЦЕ, НЕ РАДО?..

– Что ж ты, сердце, не радо?

– Да раскладка не та.

Что для честного – правда,

Для вруна – клевета.