СТУДЕНЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ( ВЕРЛИБР)
СТУДЕНЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ.
(верлибр)
Всё началось с того,
Что мы узнали новость:
На немецком отделении
Появился новый преподаватель,
Молодой и привлекательный.
И «шорох» между студентками
Произошёл немалый.
Мы, «француженки», узнали,
В какой именно аудитории
Он вёл предмет
И заявились шумною гурьбой –
Все смазливые, весёлые
И несколько – развязные…
Все – с французского отделения,
Человек семь-восемь,
Сочли за честь
Поприветствовать его следующим
Манером:
Одна за другой,
Приоткрывали дверь аудитории
И улыбались ему с почтительным
Поклоном…
Бедняга, как он смутился!
Когда дверь, наконец, открыл
И гневно нас спросил:
– Барышни, в чём дело?..
Что вам надо?..
Ответом ему были
Только наши
Ослепительные улыбки!..
И как с такими справишься?..
Когда у всех улыбки – до ушей?!..
Он был светловолосый, голубоглазый,
Стройный, молодой, застенчивый
И хорошо одетый.
А нас? Когда нас много
И все иронично-смешливые,
Попробуй-ка, смутить такую
Компанию шутниц!..
Если не обращаешься к кому-нибудь
Конкретно.
Он повторил вопрос, мы же –
Юные интриганки,
Красноречиво повели плечами
И снова радужно все улыбались
Вместо ответа…
II
Потом, когда на хлопок ехали
На юг Киргизии,
Все наши девушки
Своей компанией заполнили купе,
И поезд тронулся.
Вскоре он мимо нашей группы проходил.
Он нас таки приметил
И запомнил!..
Как выяснилось чуть позднее,
Этот молодой препод
С немецкого отделения –
Сергей Анатольевич,
Был назначен руководителем
Всего студенческого отряда
Университета.
И как нас было не запомнить –
Целую группу молодых
И весёлых девушек?!..
И вот в момент расправы
С варёной курицей
И прочей снедью, он вновь появился
Рядом с нашим купе.
Я тут же встала,
И, театрально разведя руки в стороны,
Картинно, с поклоном,
Пригласила дорогого гостя:
- Добро пожаловать
К нашей скатерти-самобранке!..
Она самая щедрая из самобранок,
Уверяю вас, почтеннейший!..
Откушайте с нами, не откажите
В милости!..
Он улыбнулся на такой пассаж
И, заметно покраснев от моего
Откровенного выпада, поблагодарил
За приглашение и двинулся далее
По курсу.
Я позволяла себе некоторые
Скажем так – не маленькие
Для студентки вольности,
По той простой причине,
Что он не был нашим преподавателем,
Поэтому и по ушам мне не грозило
Получить.
Да плюс активная поддержка нашей
Тёплой компании.
А с другими преподавателями – нашими,
Мы были, естественно, сама почтительность.
Но в поведении с ним мне удавалось
Балансировать на грани.
Хоть и сказано: «Надо делать то,
Что подобает, а не то, что дозволяется».
Но мне так приятно было видеть,
Как он, в ответ на мои,
Достаточно вольные обращения к нему,
Заметно смущается, не отвечая в тон.
К тому же мы, те, кто слабым полом
Называется, таковыми не были
На самом деле.
И пока щелчок ощутимый
По носу не получили,
То есть пока нам
Что-то позволительно,
То пользуемся этим «послаблением»
Отменно и с размахом.
Даже с завидным вдохновением –
С подчёркнутой готовностью
Сидим на голове у ближнего,
Пока он позволяет.
III
Да к тому же не в Альма Матер,
А в свободном временном полёте.
В данном случае – в пути
На традиционные осенние сельхозработы.
И при активной поддержке
Своих же одногруппниц.
И меня внезапно увлекла эта игра
В шутливые издёвки
Над молодым преподавателем.
К тому же он краснел заметно,
Как барышня в «осьмнадцать лет»,
В ответ на мои реплики,
А это – заводило ещё как
Юную интриганку.
Я наслаждалась остротой
И прелестью игры
Со взрослым мужчиной.
К тому же меня негласно поощряла
Его редкая доброта
И снисходительность
К моим приколам.
Кстати, вовсе
Не обидным для него.
Словно к этому поощряла меня
Его кажущаяся незатейливость.
Хотя он был далеко неглуп.
Мы слышали, Сергей Анатольевич
Считался
Лучшим преподавателем на факультете.
С отличием закончивший Московский
Университет, и защитивший диссертацию
По какой-то специальной теме
В Германии –
Таков был наш герой
Нежданный и весьма приятный!..
Плюс к этому студенты его уважали,
А студентки – обожали.
Чем не цель для азартного старания
И интереса – попасть в десятку?!..
И я вовсю старалась, а он – родимый –
Мой язык терпел.
Сказано: «Кому послушен язык,
Тот больше помалкивает».
Но при моей чрезмерной энергии
Эта мудрость
Ко мне тогда и близко не относилась.
Как руководителю студенческой бригады
Правление выделило ему коня –
Гнедого жеребца,
Чтобы шеф мог на нём объезжать
«Свои временные владения»,
Тем самым, поддерживая в нас
Рабочий азарт.
А так же активизировать
Усталых и ленивых.
А я продолжала гнуть свою линию.
И моё упорство к продвиженью к цели
Было вознаграждено:
Сергей Анатольевич начал замечать меня,
То есть я точно знала,
Что не зря он всё чаще
Начал проезжать на своём гнедом
Мимо нашей азартной компашки.
И тут я сразу же начинала вещать
Свои сладкие речи:
– Уважаемый Сергей Анатольевич,
Как только я увижу вас у стана,
Моего или колхозного,
Не будем уточнять,
Во мне столько энтузиазма возникает,
Что я готова к вечеру
Выполнить норму по сбору
Белого золота за всю нашу бригаду!..
Представляете?!..
Этот феномен меня саму
Немало удивляет –
Не могли бы вы мне подсказать,
С чего бы это?!..
Он только улыбался
И мимо проезжал.
Однажды он сказал с улыбкой:
– Ну, Раиска, и язычок к тебя!..
Я деланно удивилась:
– Как, разве мы знакомы?!..
А затем добавила:
– Так это не язык виной –
А вдохновение владеет мной!..
Девицы дружно засмеялись,
Он улыбнулся и проехал мимо.
Поздней он скажет:
– Каким ты странным,
Даже дерзким нравом обладаешь.
Дерзишь порой открыто,
Но всё же есть в тебе,
Что-то такое,
Что неизменно привлекает.
Затем добавил:
– Иной раз ты прямо
Светишься с утра,
А иногда –
Такой суровый взгляд.
Если светишься с утра,
И я свечусь.
А если нет,
То жду твоих приколов
Иль свойственных только тебе издёвок.
Тогда ты – явно во всеоружии!..
А девицы твои ждут
Очередной корриды,
Я же вижу.
И я, несмотря на то, что он был
Руководителем и французского
Отделения студентов на хлопке,
Но это меня не останавливало
Не вразумляло
И я продолжала
Свои неуёмные каламбуры,
Свои шутливые каверзы…
А девицы наши ждали
Новых представлений –
Ведь всё
Происходило на их глазах.
Как правило, после обеда
Сергей Анатольевич, на своём
Гнедом рысаке «шугал-пугал»,
Студентов- старшекурсников,
Утомлённых обедом
И мирно почивающих
Между рядами хлопка
Под лучами тёплого южного солнца…
Когда препод неожиданно появлялся
На своём рысаке
То там, то сям на бескрайнем поле
Белого золота,
Кто-нибудь из студентов,
Кого мучила бессонница,
Громко вещал:
– Братцы! Полундра!
И мы, на четвереньках,
Как изначально
Было предусмотрено природой,
Расползались подальше
От эпицентра сладостных
Послеобеденных фантазий…
Лишь после этого
Вставая в полный рост.
А я тем же самым, невообразимо
Елейным голосом встречала его:
– Уважаемый Сергей Анатольевич,
Что-то вы редко стали появляться
Пред наши очи ясные?..
А что касаемо меня, со мной
В последнее время происходит,
Точнее, продолжает происходить
Странная метаморфоза:
Стоит мне увидеть вас, я работаю
Быстрее хлопкоуборочной машины,
Прямо на глазах очевидцев
Хлопок полностью исчезает с поля,
И ряды пустеют окончательно.
Работаю так, что машине
Ни за что за мною не угнаться,
Хоть у меня лишь фартук на груди,
Как видите.
При этом он неизменно
Свой заинтересованный взгляд
Устремлял на мою грудь –
Юную и аппетитную,
Которая едва выглядывала
Чуть сверху выреза майки.
Дело в том, что девчонки
Все ходили на поле
В футболках,
Только я одна не ленилась
Стирать в арыке
У барака белые майки,
В которых работала в жару
На поле хлопка –
Так я ведь никогда,
И ни в чём не была, как все.
К тому же ему было
На чём остановить взгляд:
На шее молодой, высокой,
На девичьих плечах,
Позолочённых южным солнцем,
И такой же
соблазнительной груди.
Короче, товар двадцатилетнего создания
Был на виду.
И «голодному» мужчине –
Не слабый был соблазн!..
По его взгляду было видно,
Насколько впечатлён
Сердешный созерцаемым!..
А я, пока он заинтересованно
Рассматривал молодые прелести,
Скромно потупившись, продолжила:
– А как не вижу Вас,
Апатия такая мучает,
Вместо работы.
Целый день лежала бы в бараке
На соломенном матрасе –
Даже без обеда!..
(На что он характерно улыбнулся!)
Я в том же тоне продолжала:
– Или между рядами спелого хлопка
В такой неизбывной печали,
Что и рассказать нельзя.
Даже фартук хлопка
Не в состоянии
Собрать для Государства –
Полнейшая апатия
Накроет и даже угроза
Для затяжной депрессии, ей Богу!..
И опять ему вопрос конкретный:
– Как вы думаете, с чего бы это?!..
А он лишь с улыбкой отвечал:
– Ох, Раиска, поговорить ты любишь!..
И я тут же вторила ему:
– Так это всё исходит
От полноты сердечной,
Разве вы не видите или не знали?..
Как-то я у него спросила:
– А что это у вас,
Сергей Анатольевич,
Такие сапоги невзрачные?..
Это была явная бестактность
С моей стороны,
Но он тем не менее
Без «нервов», просто ответил:
– А у меня лучших
Для колхоза не нашлось.
И я – тут же устыдилась.
Но в целом все мои шутки-прибаутки
И приколы – точней,
Игра на публику,
Были совершенно безобидными.
К тому же он был
Прекрасным объектом
Для подобных заигрываний,
Раз позволял всё это.
Парней у нас было не так-то много,
И чтобы как-то скрасить своё
«соломенное существование»
На хлопке, я этим занималась.
Хотя в то время
Во мне было столько энергии,
Что я могла, что называется
В «шесть секунд,
«Уболтать» любого парня,
То есть обратить его внимание на себя.
А поскольку достойных парней
Не оказалось в поле зрения,
Мне и пришлось в качестве объекта
Для увеселительного эксперимента,
По сути – для забавы –
Избрать молодого препода.
Так как у всех студентов
Это был период жуткой скуки по вечерам –
Никакого досуга колхоз не предоставил.
Спали мы в бараках,
На набитых соломой матрасах,
По сорок человек – в бараке.
И если кто-то из девиц завопит ночью:
– Мышь!
То в бараке начинался такой визг
Из сорока глоток,
Что у бедной мыши сей секунд
Мог случиться разрыв сердца
Или лопнуть ушные перепонки,
Если они есть.
Она ведь ночная и тихая по своей натуре,
Божья тварь.
И после этого ещё
Творилось что-то невообразимое –
Никто не спал, а только все вопили…
Поэтому и был мой хлопковый роман
Для всех отдушиной – ещё какой!
Так как председатель колхоза
Не озаботился,
Как-то нас занять по вечерам.
Поэтому и препод молодой,
Тянулся к нам, «француженкам»,
Которым полагается по рангу
Слегка легкомысленными быть.
А немки – ясное дело! –
Злились на нас и на него.
Но – сердцу не прикажешь!..
Не родился ещё тот,
Кому подобное деяние –
По силам.
IV
Но сбор хлопка студентами
Высоко ценился
Близлежащими колхозами
И совхозами –
Так как хлопок,
Собранный ручным способом,
Всегда шёл высшим сортом –
Он был идеально чистым.
А после машинного сбора –
Только третьим сортом.
Ведь машине по фигу
Хлопковая белизна,
Она нещадно молотит
Вместе с хлопком коробочки,
Листья и даже ветки мелкие.
И сам хлопок становился серым,
А не белым.
Но с другой стороны
Студенческая голодная братия
Была настоящим бедствием
Для частников и их подворий.
Потому что, подобно саранче,
Всё сметала на своём пути
И во всех огородах бедных сельчан.
И они, перед приездом студентов
На сбор хлопка,
Спешным образом все убирали
Со своих участков.
Все овощи: морковь, помидоры,
Яблоки – короче, всё съестное.
А с бахчи убирали все дыни и арбузы,
Так как мы даже мелкие арбузы
Не только с детскую головку,
А даже с кулак, всё сметали – дочиста.
Словно нашествия
Колхозники нас опасались.
Зато после нас в полях и огородах
Всё становилось гораздо чище –
Вот в чём наше преимущество!..
А как иначе?!..
Трудящийся – достоин пропитания!..
V
Как мы работали?..
На первых курсах мы работали
На полную катушку,
Так как нас усиленно пугали
Отчислением из университета.
А это был лучший аргумент
Для нерадивых.
Он был настолько убедителен
Для незрелого ума,
Что мы старались-упирались
Из последних сил,
И завидовали старшекурсникам,
Которые открыто «валяли Ваньку»…
А когда сами стали,
Проще говоря «дедами»,
Бывало, соберёшь всего один
Фартук хлопка, нам выдавались
Такие специальные
Полотнища с завязками
На четырёх углах:
Две завязки – на талию,
И две – на шею.
Такое вот –
Невиданное «ноу-хау».
И вперёд – по хлопковым рядам,
Двумя руками выхватывая
Одновременно,
Белое золото – из коробочек…
Да только мы, старшекурсники,
Лишь фартук собирали,
Чтобы использовать его
Вместо подушки.
Затем выберешь получше,
Поприличней,
Да поэстетичней местечко
Между пышными рядами хлопка,
Соорудишь себе изголовье
Из фартука с хлопком –
И справляй себе сиесту
После сытного обеда,
То есть почивай себе
Хоть не на лаврах, а на земле,
Зато – на тёплой, прогретой солнцем,
В своё удовольствие,
Почти до вечера.
До очередной побудки
Собратьев по труду.
Пока опять-таки не услышишь
Чей-то зычный голос:
– «Полундра, братцы!»
И не повторишь манёвры
Классического трутня.
А когда шеф-наставник
Приближался
На своём гнедом,
Я неизменно выдавала
Заготовленные репризы…
Но однажды я, что называется,
Преступила грань дозволенного,
Он меня резко осадил –
Каков, однако!!!
Но и сам обиделся.
Пару дней демонстративно
Игнорировал меня –
Но у сердца свои законы,
И оно не особенно чтит слова,
Которые не имеют для него
Особенного смысла.
И оно гораздо легче и быстрей
Меня простило за оплошность,
Чем он сам.
Его сердечко тянулось ко мне,
Я это видела
И очевидно-видно было всем.
VI
Однажды мы сидели с девушками,
Своей группой
Во время дневной трапезы,
То есть за длинным столом
Полевой кухни,
На длинных же лавках.
И уплетали за обе щёки
Студенческий деликатес – макароны.
Здесь, правда,
Они были – по-флотски,
Хотя моря и близко
Не имелось в колхозе,
Лишь арыки журчали неизменно,
Пересекая местность...
Подсел к нам и Сергей Анатольевич.
В этот памятный момент,
Меня там не было,
Я отлучилась за добавкой –
Студенческий желудок,
Да после активного труда,
Готов и гвозди переварить,
Не то, что макароны.
Тут привезли почту – письма из города
Для студентов.
Препод предположил:
– Раиска помчалась, видно, за письмом
От любимого парня?!..
Девицы возразили:
– Скорей всего, она отправилась за добавкой.
И они поспорили на шоколадку.
И тут я, весёлая и довольная,
Выруливаю
Из-за угла кухни с миской
Ещё дымящихся макарон.
Девицы взвыли от восторга –
Выиграли пари.
Когда же и мне пояснили причину
Их бурного веселья,
Я малость смутилась
Из-за своего чревоугодия.
И начала выкручиваться:
– Да вы что, Сергей Анатольевич,
Мои действия –
Это полнейшее недоразумение!..
Я вообще теряю аппетит, когда вас вижу.
Хотите, я их немедленно выброшу
В ведро с отходами?!..
Он улыбнулся:
– Ладно-ладно, вижу,
Как ты переживаешь,
Отощала совсем!
И я тут же пустилась
В пылкие заверения
Своих высоких чувств:
– Нет, правда, Сергей Анатольевич,
Девчонки не дадут соврать,
Я все ночи напролёт верчусь
На соломенном матрасе
И выкрикиваю во сне ваше имя!
Он снова улыбнулся:
– Ох, и язычок у тебя, Раиска!..
Ладно, ешь свои макароны,
А то совсем отощала от переживаний, –
Повторил он: – А я пойду к своим.
Они уже обижаются на меня из-за вас.
И все тут же поняли,
Из-за кого именно.
И я вслед ему добавила:
– А вечером пойдём за шоколадкой –
Это дело вашей чести!
А вы, насколько нам
Известно от студентов,
Её имеете, и слово своё держите!..
Он снова улыбнулся:
– Ох, и любишь ты поговорить,
Раиса.
А вечером мы с ним действительно
Направились в сельский магазин
За шоколадкой.
Сергей Анатольевич купил две
И сказал:
– Одну отдашь девушкам – а вторая –
Тебе, – И с улыбкой добавил:
– Приз за чрезвычайную находчивость.
Я тут же разломила её
В обёртке пополам
Со словами:
– Ну уж нет! Ко всем моим
Многочисленным достоинствам,
Добавляется ещё одно –
Я – не эгоистка.
И разделим
Неожиданное лакомство
По- братски, – и добавила
В вольном изложении
И с подчёркнутой улыбкой:
– Сладость-то и вам нужна?!..
Он улыбнулся:
– Да, это верный аргумент –
Сладость мне нужна!
Мы шли рядом,
Я же, на самом деле,
Была сильно смущена
Присутствием преподавателя:
Одно дело «балагурить»
На виду и на слуху у всех.
И совсем другое –
Неожиданно оказаться
Со взрослым мужчиной наедине.
Мы долго шли
Вдоль энергично журчащего арыка –
Впечатляющей деревенской экзотики.
Эту яркую идиллическую картину,
Как положено по сюжету,
Украшала огромная луна…
Но я застенчиво,
Почти потерянно молчала.
И Сергей Анатольевич,
Спросил, в свою очередь
С лёгкой издёвкой:
– Что-то моя спутница,
Против обыкновения,
Вдруг молчаливой стала. А, Раиска?!..
Отчего бы это?!.. –
Как ты обычно спрашиваешь у меня.
Я ответила первое,
Что пришло в голову:
– Обдумываю ситуацию,
В которой оказалась…
Он обнял меня за плечи
И успокоил:
– Не волнуйся, детка, всё хорошо!
Я очень рад этому вечеру,
Тебе самой и особенно
Твоему смущению.
Мне нравится, что ты бываешь
Такой разной…
Затем мы сели
На большую кладку аккуратно
Сложенных рисовых снопов.
Он начал страстно целовать меня,
И куча снопов быстро
«Рассредоточились»
На местности под нашими телами.
А поскольку я чрезвычайно
Чувствительна от природы,
Вдруг почувствовала чей-то взгляд.
Открыла глаза
И – замерла от ужаса,
Прямо у своего лица увидев ствол
«Берданки» сторожа,
Направленный прямо на меня.
А мой идальго
Был полностью под властью
Страстных поцелуев…
Он продолжал нежно целовать
Мою шею, которая, видно,
Влекла его все дни
На хлопковых полях…
Зато его затылку ничто не угрожало.
Он и глазами-то ничего не видел, не то,
Чтобы затылком.
А я, близко от лица увидев дуло,
Так дёрнулась от страха,
Что сильно поцарапала
Свои брюки новые,
Видимо, крючком проволоки,
Скручивающей сноп.
И после колхоза
Долго сокрушалась –
Такая «память» мне осталась
От хлопковых безумств…
Но что характерно,
Во время поцелуев,
Когда я находилась в потоке
Пылающих страстей
Сергея Анатольевича,
Я этого крючка под поясницей –
Совсем не ощущала.
Увы,
Но наш колхозный рай
Так неожиданно и дерзко
Был прерван чрезмерно
Бдительным, хотя не к стати
Стражем.
Мы быстро «подхватились»,
Извинилась
И поспешно удались.
VII
Один раз в десять дней
Нас возили в баню,
Чтоб мы не запаршивели
И не завшивели
От колхозных невиданных щедрот
И неописуемого сервиса.
Затем мы, после баньки,
«Нагуляв» немалый аппетит,
Неплохо проводили время на базаре!..
А базар восточный – это нечто!.. –
Пышное и неповторимое.
Чего там только не было!..
Там было – всё!..
Голодные глаза наши
Разбегались во все стороны
Одновременно
От сказочных соблазнов –
Да так поспешно,
Что не собрать их было в кучку.
Хоть денег не было.
Откуда у бедного студента деньги?
Тогда мы не имели
Предков с деньгами
И электронной связью.
Зато изобретали способы свои,
Чтоб, так или иначе, поживиться –
То есть набить «урчащие» животы
Достаточно безобидным манером.
И здесь я тоже выступала примой,
В своих летних, из светло-бежевой
Плащёвки, брюках.
Они так лихо обтягивали
Нижнюю часть меня,
Что создавалась полная иллюзия,
Что мои молодые бёдра и ноги – голые.
А это такой невиданный соблазн
Для мужиков, особо – для узбеков.
И я в таком – чрезвычайно
Импозантном виде,
Неимоверно активизирующим
Воображение мужчин,
Подходила к молодому
Привлекательному узбеку
И начинала «спич»,
То есть монолог:
– Девочки, вы только посмотрите,
Точнее, полюбуйтесь, какие
Безумно красивы глаза
У этого юноши!
Подобные глаза впервые вижу
И несказанно очарована!..
А глаза у молодых узбеков,
Оттенённые густыми ресницами,
Действительно –
Неподражаемой красоты!..
Девицы живо обступали парня,
И, активно «поддакивая»,
Внимали моим речам –
Цветистым и помпезным!..
А сам «бахчевладелец»,
Как правило,
Сидел на деревянном ящике,
Перед огромной кучей
Ядрёных красавцев-арбузов.
И этот парень –
Не был исключением,
Но он сидел, а я стояла напротив
Его широко раскрытых глаз,
И таким образом моя,
Активно влекущая взгляд фигура
Оказывалась прямо
Пред его запылавшим взглядом!..
И это в то время, как на Востоке
Женщины с головы до пят ходят
По улице с полностью закрытым,
От алчного мужского глаза, телом.
А тут юная городская девица
В таком бесстыдно-зовущем виде,
И такая откровенная –
Нечто невиданное!
А я тем временем продолжала
Вещать точно такие же,
«Срывающие крышу» монологи
О его красе!.. Которых он доселе,
Явно, никогда не слышал.
И парень, жадно внимая
«Сказкам соловья»
И забыв обо всём на свете,
Активно вбирал в себя
Дивную лесть!..
Одновременно наслаждаясь
Созерцаньем юной красоты
Перед глазами, то есть молодых
И нещадно влекущих прелестей…
Кто-то из девиц тем временем
Тихонько, осторожно откатывал в
Сторону парочку арбузов и опускал их
В рюкзак.
Такой «бендеровский» демарш,
И по тому ж сценарию,
Мы энергично проделывали
Ещё пару-тройку раз.
И только после этого двигали
По курсу – к выходу…
Девицы подбивали меня ещё
Таким же манером самсу стащить.
Но я резко возражала:
– Нет уж, красавицы,
На это я не подпишусь!..
Позаимствовать
С огромной кучи арбузов
Парочку красавцев
Для голодных животов –
Это одно дело!
Вполне дозволительное
В нашей ситуации –
Их Матушка-Природа,
Считай, взрастила.
А воровать самсу у частника –
Совсем другое дело.
Этого мне гражданская совесть
Не позволяет.
Тогда мы активно выгребали
Из всех карманов мелочь
И нам хватало на пирожки,
Хотя вокруг стояли одуряющие
Запахи самсы с мясом, в переводе –
Это смачный восточный беляш.
Затем мы, весёлые и озорные,
Сидели на топчане у чайханы
И уплетали за обе щёки
Спелые арбузы,
Смеясь во весь бесстыдный
Интриганский рот,
В картинках вспоминая
Выражение глаз и лиц
Доверчивых парней
И потешаясь над ними…
Кто-то из девиц сказал:
– А что?!..
За такие изысканные комплименты,
Которые так щедро дарила им Раиска –
Это небольшая плата.
Таких, вполне возможно,
Им не придётся никогда услышать.
Девицы подхватили:
– Да-а-а, где б они ещё
Услышали такие речи сладкие,
Как их арбузы?.. Что для них
Какой-то там арбуз, это такая малость
За доставленное ею удовольствие!..
Другая продолжала:
– А комплимент способен
Оставаться в сердце долго!..
Он ведь укрепляет самооценку
Любого человека.
Все согласились:
– И это верно – на все сто!
После «щедрого улова»
Мы даже несколько
Арбузов в бараки привозили,
Парней чтоб угостить.
Они ведь не такие
Предприимчивые
И ловкие, как мы.
Ведь в принципе у всех нас,
Денег не было
В голодное студенческое время,
Чтобы купить хоть что-то на базаре.
А кушать очень сильно хочется,
Когда взираешь голодными глазами
На всё это обилие!..
Поздней, конечно, никто из нас
Не решился бы
На такие «шутки»,
Но в студенчестве все эти проделки
Легко сходили с рук,
Так как за шалость
Принимались, не более того.
К тому же весёлою компанией
Всё это легко осуществлялось.
В любом же случае ни частник,
Ни колхоз не были в убытке,
Ибо студенческие молодые и проворные
Руки немало пользы приносили,
Собирая им хлопок
Высшего качества.
Поэтому нас и терпели месяц-полтора…
VIII
Когда на занятия вернулись с хлопка
Я подумала о Сергее Анатольевиче:
«Поиграли, пошутили и – будет!»
К тому же в городе у меня
Было немало поклонников.
Один вполне приличный
Молодой мужчина
Хотел даже на мне жениться.
Познакомил с мамой.
Но я бросила его
Вот по какой причине:
Однажды в записке
Он написал мне
Вместо слова «ведь» – слово «веть»,
И это предрешило
Исход его намеренья благого.
Хотя он жил с мамой в центре города,
И даже на центральной улице!..
Такая – я особа!..
Хоть значилась уже – на выданье!..
А что касается преподавателя –
Мой рыцарь хлопковый
Иначе продолжение
Себе вообразил, чем я!
Однажды, в – весьма и весьма! –
Запомнившийся
Мне вечер, он нашёл меня
В пятиэтажном здании общаги
И попросил выйти с ним на улицу –
Поговорить.
Мы вышли из общаги,
Он шёл, весьма сердитый, рядом.
Завернули за угол и сели на лавочку
У маленькой парикмахерской.
И в этот тёплый осенний вечер
Я испытала
(Гораздо хлеще голливудских!)
Страсти молодого препода.
Началось всё с отповеди:
Он гневно заявил, собравшись с духом:
– Ты что же думаешь, –
Поматросила на хлопке и бросила?!..
Так, что ли?!
Я, как пацан, хожу на факультет ваш,
Чтобы тебя увидеть,
А ты, как изваяние проходишь мимо,
Едва кивнув при встрече.
Ты что, играть вздумала со мною?!..
Не получится!..
Он всё больше распалялся
Голос его набирал остроту и силу
И становился пугающим:
– Или сегодня, к примеру.
Я, серьёзный,
Уважаемый преподаватель,
Перед глазами своих студентов,
К своему стыду, прошёл пять этажей,
Чтобы тебя найти!..
В гневе он был страшен,
Поэтому я не решилась на реплику:
– Четыре верхних этажа!
На первом – не живут, здесь – хоз.блок.
Он с невероятной быстротою
Распалялся:
– Пусть меня ректор с работы выгонит,
Но я сделаю то, что задумал!..
По его угрожающей интонации,
Я тут же поняла,
Что тучи над моею головой
Сгустились максимально!..
Он продолжал «накачивать» себя:
– Ещё мне только этого не хватало,
Чтобы какая-то соплячка
Издевалась надо мной!..
Но тут уж, следуя своей натуре
Непреклонной,
Осмелилась я возразить:
– А раньше, помнится, вы считали
Меня девушкой благоразумной.
Он, не давая договорить, продолжил:
– Когда вела себя, как подобает!..
Здесь я лишь подумала:
«Так я и не вела себя
С тобой, как подобает!..»
Здесь, я полагаю, лучше опустить
Пикантные подробности,
Не стоит в тонкости вдаваться,
Поскольку по закону жанра,
В герое личной драмы –
Ревность, гнев
И ущемлённое самолюбие
Пылали так,
Что атмосфера вся в округе,
Особенно вокруг моей персоны,
Раскалилась добела…
А я в его насильственных объятьях
Думала лишь о том, что этот
Новоявленный Отелло,
Все рёбра мне переломает …
Короче, можно сказать одно:
С моей стороны
В ход был пущен весь арсенал
Женских уловок, чтобы
Вернуться в общагу нетронутой…
В результате мой,
До предела активизированный
Умственный потенциал
Подсказал мне аргумент,
Возымевший должное действие:
Что я не знала о его любви
И готова встречаться с ним.
Только тогда он ослабил
Свои железные тиски.
Хоть и сказал без малейшей
На то надежды:
– Знаю я тебя, хитрая бестия!..
Но всё же железные объятия
Разжал и отпустил.
И тогда, следуя своей
Непреклонной натуре,
Я всё же отважилась на реплику:
– Ничего ни скажешь –
Изысканный способ
Для уважаемого преподавателя,
Каким вы себя позиционируете,
Признаться девушке в любви!
Дальнейший диалог бессмысленным
Уж стал –
Герои предельно ясно объяснились.
Таков итог шутливости невинной!
IX
И в последний раз я видела
Сергея Анатольевича
Уже после учёбы.
На пятом курсе я вышла замуж
Приехала в Университет
За какой-то справкой для Районо,
И встретила его на факультете.
Не передать – как искренне
Был рад он,
Меня увидеть снова!..
Он, прекрасно одетый,
С кейсом дорогим в руке,
Спешил к свои студентам на занятия.
Но тут же остановился с возгласом:
– Раиска, как я рад снова видеть тебя!..
Ты даже не представляешь!..
Затем, увидев обручальное кольцо
На пальце у меня,
С откровенной грустью добавил:
– До тебя я ни на одну девушку,
Ни на одну женщину не смотрел –
Всё было не до этого.
Сначала учёба в Москве,
Затем в Германии аспирантура.
Была большая цель – старался
Лучшим быть в своей профессии.
Затем уверенно продолжил:
– И никто никогда мне не нравился
По-настоящему.
И лишь ты, интриганка юная,
По сути, играя и шутя, такой пожар
В груди моей зажгла!
Тебя впервые в жизни полюбил
Я всей душой и сердцем, –
И он продолжил, не таясь, –
Я на тебе жениться собирался,
Да не успел, как вижу.
Как жаль!.. Ладно, я побежал.
Я никогда не опаздываю на лекции,
Но как тебя увижу, обо всём
На свете забываю.
Как видишь, до сих пор!.. –
И с улыбкою добавил: –
Зато тебя я не забуду никогда –
Никто не забывает первую любовь!..
Я ответила ему с улыбкой:
– Что ж очень рада слышать это
Действительно достойное признание!..
К тому же, так приятно,
Когда долго помнят о тебе
Харизматичные мужчины!..
07.05.2000.
