Дурная Матрёнка

(Отрывок из поэмы "Купец")

 

Жила у нас Матрёнушка

Вдовою бессемейною –

Муж умер, чад не нажили,

Не сватался никто.

И до того ленивая!

Бывает, даже по воду

Иль в холода в поленницу

Идти ей было лень.

Ходила в люд нечёсаной,

Платочком неприкрытая,

В одёже незаштопанной

И в стоптанных лаптях.

В хозяйстве только козочка,

Убогая, плешивая.

Посмотришь – и расстроишься:

Скелет, а не коза.

Весь двор зарос крапивою,

Ботва на грядках жухлая,

Висячей паутиною

Окутана изба.

В дому тряпьё разбросано,

Еда не приготовлена,

Посуда век немытая,

И с баней дружбы нет.

Её ругали бабоньки,

И поп учил. Да без толку –

Из корешка прогнившего

Не вырастить плода.

Зато в гостях попраздновать –

Её и звать не надобно:

Сама всегда напросится,

Чтоб задарма поесть.

На праздник разнарядится,

Пойдёт плясать, припрыгивать,

Поёт частушки резвые,

А голос, как труба.

 

– Я не буду время тратить

На уборку и стряпню.

Неужель себя, молодку,

Я в делах похороню?

 

Нет заботы у голубки

О шитье и пирогах.

Не беда, что в старой юбке,

Есть зато огонь в глазах.

 

Пусть меня народ ругает,

Пусть одна живу в дому,

Муж зато не донимает,

Не наводит кутерьму.

 

Вдруг стала поговаривать:

Мол, только приберёт в избе,

Наутро – пряжа спутана

И мусор по углам.

Мол, только каша сварится,

Уже стоит прокисшая;

Нет молока у козочки –

Как будто кто доил.

Смешно, когда бездельники

Винят в бездольных горестях

Царя, соседа, нАговор,

Да только не себя.

Конечно, ей не верили.

Придумает же, глупая!

Вдруг зимней ночью слышится

Истошный, дикий вопль.

Мы – люди любопытные:

Скорей обули валенки

И кинулись на улицу

Смотреть, кто там кричал.

Зима была строптивая,

Мороз серчал, потрескивал.

Гладим: Матрёнка босая

В рубахе на снегу

Стоит, как мел, белёсая.

Глаза, как блюдца, круглые.

Мычит и нервно крестится,

Людей не узнаёт.

Хотели отвезти её

К ней избу – упирается,

Царапает, кусается.

Видать, сошла с ума.

Её соседка Лидия

Взяла легонько под руку,

Шептала что-то на ухо

И отвела к себе.

К утру Матрёнка выспалась,

Хлебнула залпом горькую,

Прокашлялась, очухалась

И рассказала всё:

 

– Ложусь на печку, грешная.

Молиться неохота мне…

Укуталась тулупчиком

И стала засыпать.

Уж тёплый сон объял меня –

Мне снились кущи райские,

И пташки разнопёрые

Мне пели о любви…

Вдруг слышу: звуки странные

Доносятся из горницы,

Как будто кто-то возится

В открытом сундуке.

Тут ложки деревянные,

Гремя, на пол посыпались

(их на столе оставила –

Мне мыть их было лень).

Горшок с прокисшей кашею

Упал, разбился вдребезги.

А я лежу – не сдвинуться,

Как будто кто сковал.

Мне б вскрикнуть, да нет голоса.

Вдохнуть бы, да нет воздуха.

Лишь в страхе необузданном

Молюсь, молюсь, молюсь.

Луна в окошко глянула

(Видать, за тучкой пряталась) –

Тут тётку я увидела

И чуть не умерла.

Высокая, лохматая,

Глаза сверкают, щурятся,

Висят ручищи граблями,

И с тыкву голова.

Кудель схватила бешено

И рвёт, нещадно путает,

Взяла мой веник брошенный

И мусор размела.

Потом к двери отправилась

И сквозь неё, дубовую,

Прошла, запор не трогая,

И скрылась без следа.

Тут силы я почуяла,

Вдохнула воздух досыта;

Как кошка, с печки спрыгнула

И бросилась бежать.

 

Смеялись мы, шушукались:

В угаре, мол, пригрезилось!

Но тут Матрёнке Лидия,

Подумав, говорит:

 

– Да это ж Мокошь*, видимо,

В твоём дому куражится.

Ей поклонялись женщины

В былые времена.

И в родах, и в замужестве

Она – подруга первая.

И нить судьбы негаданной

Тайком в ночи прядёт.

Теперь устои прадедов

Покрыты мглой забвения,

Но нами позабытое

Из жизни не ушло.

И Мокошь невидимою

Живёт в дому по-прежнему.

Грязнулям и бездельницам

Она всегда вредит.

И всё, что ты поведала, –

То лишь цветочки, милая.

А ягодки смертельные

Созреют впереди.

Хозяйке же старательной

Она поможет с радостью:

Найдёт ей мужа верного,

С богатством и умом.

Поможет счастье вырастить,

Семью скрепить заботою,

Присмотрит за детишками

И пряжу напрядёт.

 

Да не поверишь: баба-то

Взялась за ум. Неслыханно!

Видать, и чертовщиною

Умеет Бог учить.

В тот день же дом начистила,

Ножами стол повыскребла,

С песком полы надраила –

Как новые, блестят.

Одёжа стала чистая –

Ни складки, ни дыриночки.

И не выходит из дому

Без красного платка.

Печёт ватрушки, шанежки,

В дому уж ни пылиночки:

Чуть свет – она уж с веником

И тряпкой половой.

С весны до поздней осени

На грядках – ни травиночки.

Обзавелась коровою,

Десятком поросят.

А как-то говорила мне:

Лишь ночью спать уляжется –

Всё слышит, будто в горнице

Жужжит веретено.

Правдивая ль история,

Иль выдумка досужая,

Пойди теперь угадывай,

А бабу – не узнать.

Матрёнка наша видная,

Румяная, холёная –

Всё есть, за что пощупать бы

Ночами мужичку.

Сам староста Илья Лукич

Весною к ней посватался –

Его жена той осенью

От хвори померла.

Была Дурной Матрёнкою,

Теперь – Матрёна Павловна.

Вот так порой меняются

Людишки на Руси.

 

______________________________

 

Мокошь (Макошь) — богиня в славянской мифологии, покровительница матерей и незамужних девиц, чей образ связывают с прядением и ткачеством, а также с судьбой и ремёслами.