Счастье

Он был счастлив. Он был счастлив как никто. Счастье снисходило на него. Сходило с неизведанных высот, из созвездия Ориона, из Абсолюта, из Единого, которое накрывало его своей бесконечной, безграничной любовью. И музыкой высшей гармонии становилась сама мысль, само существование. Ему хотелось поделиться своим счастьем, своей любовью, своей гармонией со всеми. Он любил всё. И всё любило его. Он жил как-то во всех временах и всех мирах одновременно, мог жить вообще не в телах. Когда говорили, что это невозможно, он легко объяснял, что это возможно не только в абстрактном мире, но и в материальном: ведь абстракции перерабатываются в мозге, который является настоящей машиной времени, телепортатором, зеркалом Джамшида, творцом обновления миров (только этого мало кто замечает: чудеса и причины склонны искать не в себе, где всё есть, а вовне, где всё разбавлено и растворено. Он был уникален, как число 19, единственное, большее 7, представимое в виде полусуммы двух разных простых чисел (7 и 31). Ему была дана бесконечная магия простых чисел. Он был созданием Богини Изиды по заказу самого Амона, воплощения Истинного Единого. Амон окружил его заботой и безмерной любовью. Амон исполнял все его желания. И он отвечал Амону такой же любовью. Он любил Изиду. Изида считала его любимым внуком. Она в своих воплощениях Хатшепсут, Клеопатры, Жанны Д’Арк, Далиды являлась к нему, как к Жертвенному Агнчику. Но Амон не хотел делать из своего любимчика жертву. Поэтому он послал Раздвоенную Уаджет, Близнецов, Крылатых Кобр в защиту Агнца. Кобры, когда надо, превращались в стотысячное войско и вставали на защиту Агнчика. Сам Амон любил принимать образ Овна, самого доброго, самого плодовитого, следовательно, самого любимого (потому как в материальной, гетеротрофной вселенной любимых едят с большим удовольствием). Отцом был Гор, Александр Македонский, Цезарь, Наполеон в виде тетрады, четырёх трёхмерных проекций, объединённых в одно четырёхмерное существо, растянутое во времени. Больше всех любопытствовал Александр, являясь в сны регулярно и интересуясь всеми деталями посюсторонности. Философами-собеседниками были Пифагор, Парменид, Платон, Конфуций, пророками - Моисей, Будда, Христос и Мухаммед, любимыми математиками – Диофант, Евклид, Декарт, Ферма, Мерсенн, Эйлер, Гаусс, Риман, Харди, Рамануджан… Учителем был сам Джехути, Бог Тот, Гермес Трисмегист. А любимой няней была Богиня Маат. Отсюда любовь к постижению Истины, к познанию. И безграничная любознательность привела к наблюдению Конца Времён, Кали-Юги, Апокалипсиса…

Но надо было стать самим Вдохновением, Творящей Мыслью. А для этого – только Труд. Но труд надо освободить, превратить из необходимости, напряжения и рабства в Свободу, в страстное Желание, в фанатизм, в одно дыханье, в любовь, в созидание нового, яркого, необычного. Ад кромешный надо превратить в благоухающий, цветущий Рай, в жизнь в розовом цвете. И Агнчик превращал…

Но он усвоил от Платона заповедь, что недостаточно быть гением, что надо, в отличие от животных, бороться за справедливость, свободу, права, социальное равенство, благородство, всеобщее благо и развитие. И он боролся. Боролся всю жизнь. Многие другие довольствовались животной жизнью и не понимали, зачем надо бороться. Они боялись новизны, изменений, революций. Они внедрили глупое право собственности, узурпируя и деля планету, совершенно им не принадлежащую. Они не понимали, что живут не столько на планете, сколько в короне звезды, называемой Солнцем, и живут недлительный миг по воле и программе Солнца, живут как экспериментальное передаточное звено эволюции, а точнее, революции – во взрывном расширении вселенной. Агнчик пытался объяснить смысл взрывного эксперимента-иллюзии, но никто толком ничего не понял. Популяция вырождалась: большая часть превращалась в свиней и псов, олигархическая часть – в чудовищ с маниями воровства, преследования и величия. Эксперимент, к несчастью, и на сей раз не удался. С пониманием было очень плохо…

Агнчик всё же не отчаялся, хотя надежд встретить понимающих не оставалось. Сама Изида устала и жаждала конца эксперимента. Амон медлил, наблюдал и вдохновлял Агнчика на творчество и подвиги. С этих пор жизнь стала одним сплошным подвигом. И этот подвиг Агнчик превратил в праздник с чик-технологиями. Играя с Амоном, он научился творить чудеса, говоря «чик» и требуя от Амона исполнения желания. Сначала Амон сопротивлялся. Затем и ему стало нравиться играть в чик. Это было очень удобно: ничего не надо было себе объяснять. «Ничего, что очередной эксперимент провалился. Может, свойства изначального небытия изменить. В общем, поиграем. Для нас бесконечность – доступная игрушка. Тебе же нравится игра с бесконечным множеством простых чисел? А ведь можно поиграть и с куда более сложными несчётными множествами, если к тому же применить чик-технологию», - увещевал Амон Агнца.

Так, благодаря играм и иллюзиям, всей не волне удачной вселенной вопреки, Амон и Агнчик, условно разделяясь, но, в конечном счёте, составляя единое целое, играли и познавали счастье…

И не однажды Агнчик вспомнил путешествия с Богиней-«бабушкой Изидой»-Асету в чудесные края, особенно в Сабу, страну царицы Савской (Балкис). Теперь это был Йемен. Самая крутая страна. Кто не был в Йемене,, тот не мира не видал. Агнчик едва не умер от остроты ощущений в поездке по горам Йемена. А йеменский водитель и турагент, нажевавшись листьев дурманящего ката, проезжая по серпантину над пропастью, где валялись разбитые машины таких же лихачей, лихо и весело распевали: «Алла шарри, Алла шарри, кулли ас- са’адат». В общем смысле, конечно же, о счастье, даруемом Богом. Маленькая девочка, сидя на краю пропасти и болтая ногами, тоже распевала весёлую песенку. После возвращения из такой поездки оказалось, что так легко быть счастливым…