Предание о Серафиме Саровском-8
ПРЕДАНИЕ О СЕРАФИМЕ САРОВСКОМ
Роман в стихах
ЕЩЕ ОДИН, ОСОБЫЙ ДАР
(Глава пятая)
Так всякий вечер он молился,
Метался, верил и страдал,
Покуда в нём не проявился
Ещё один, особый дар.
С утра он знал уже, кто нынче,
С какой бедою посетит
Или с каким гнилым величьем
Затерянный в чащобах скит.
Как будто по какой-то книге
Читал он о гостях своих —
Их имена, паденья, пики,
Сомненья и болезни их.
С утра он знал, с кем будет нужно
Молиться на холме, в скиту,
А от кого (для них наружно
Христа ученье или чуждо)
Держаться лучше за версту.
Нередко были и такие,
Кому, в слепой гордыне их,
Полезны были огневые
Слова — разрезы ножевые,
Спасительные для больных.
Он знал уже, в какое время
Прийти им, и распределял
Молений сладостное бремя
Между нашествиями теми
И погружениями в темень
Чащоб, где грешен был и мал,
Но и великим он бывал.
И всё-таки ему хотелось
Побольше неба, не земли,
Где так душе его летелось,
Где не жилось ему, а пелось,
Как только ангелы могли.
* * *
Он к настоятелю Исайе
В тот день пришёл: «Отец святой!
Сегодня жизнь моя лесная,
Как на базаре в выходной.
Всё неладушки-нескладушки.
Начнёшь молиться, и пошли
Ко мне страдальцы друг за дружкой,
Уже почти со всей земли.
Но всех страшней — засилье женщин,
Прости, отец, — почти гарем.
Хочу, чтоб было их поменьше,
А лучше б — не было совсем.
Мою горушку я Афоном,
Чтоб ближе к Богу быть, назвал.
Огороди меня законом,
Какой бы женам запрещал
Искать меня в моих чащобах…» —
«Одно могу тебе сказать,
Что у меня полков особых
Нет, чтоб тебя оберегать». —
«Да я такого вспоможенья
И не ищу, отец родной.
Ты только дай благословенье,
Чтоб я молился день-деньской
Христу и Деве Пресвятой.
А там, как будет. Как решится.
Я высшей воле подчинюсь…» —
День пролетает, словно птица.
Монах спешит в скиту молиться
За веру, за себя, за Русь.
* * *
«Видать, молюсь я никудышно.
По-прежнему мой тайный скит,
Как церковь на пригорке. Ишь как
Болезный люд ко мне валит.
Господь! Пречистая Мария!
Любвеобильные сердца!
Пусть испытания такие
Мне в жизни будут до конца.
Но дайте главное деянье
Мне в должной мере совершить.
Удвоить скудные старанья,
Утроить их, учетверить.
Позвольте в тишине пустынной
Так с вами разговор вести,
Чтоб вашей волею единой
Мои исполнились пути». —
Уединённых мест насельник
Спешил на литургию в храм.
Протоптанной тропинкой в ельник
Он повернул. То здесь, то там
Сугробы под луной искрились.
А вот густой сосняк пошёл.
В тени деревья растворились.
Потом спускающийся холм
Стал сразу и светлей и круче.
Но у подножия холма
Как будто бы сгустились тучи —
Непроницаемая тьма.
Что там такое? С удивленьем
Перед собою видит он
Стволов, ветвей нагроможденье.
«Лесной какой-то Вавилон», —
Он думает. Но тут монаха
Пронзает огненная мысль.
Потоки радости и страха
В нём вперемешку пронеслись.
Так это же его мольбою
И волею небесных сил,
Как бы телами поле боя,
Проход к нему завален был!
Но и ему прохода нету.
И если бы тех мест не знал,
Монах бы точно до рассвета
По снежным дебрям проплутал.
