Рассказ "По Станиславскому" Гл 1
- Вы понимаете, что просите невозможного? Как я могу Вас просто так взять и поселить на неделю в камеру смертников? У нас не отель, мы не сдаем в аренду номера. Здесь, молодой человек, федеральная тюрьма для особо опасных преступников. Да, и признаюсь, я не люблю вашего брата журналиста…
За массивным столом, как положено в госучреждениях этого типа, на фоне американского герба, восседал шеф федеральной тюрьмы штата Техас. Напротив, сидел высокий молодой человек, крепкого телосложения, с бейджем представителя местной газеты, надпись которого гласила: «Ник Лисовский. Журналист»
- Я не журналист…
- Простите, как это понимать?
- Я актер, у меня через два месяца кастинг на главную роль в Голливуде, у очень именитого режиссёра. Если я пройду этот кастинг, то непременно стану известным. Представьте только, что там контракт, без малого, на миллион долларов!
- Значит, Вы не журналист,- шеф тюрьмы протягивает руку к трубке стационарного телефона,- Я звоню Вашему начальству в газету…
- Прошу Вас, выслушайте! Я специально устроился в газету и убедил своего босса согласовать интервью с вами… Да, меня уволят, но меня интересует не работа в газете, мне жизненно необходимо получить эту роль!
Ник понимал, что у него мало времени, буквально несколько секунд, чтобы объяснить суть. Нужно было постараться убедить своего собеседника, поэтому он выбрал стратегию абсолютной откровенности, то есть снять все маски и говорить все так, как есть, быть предельно искренним. Стоит заметить, что такая тактика ведения переговоров весьма рискованна, так как открывает все слабые места, делает уязвимым. Но, ее применение в ситуации крайней или критической, может дать положительный результат. Ник это знал, и осознанно старался открыться весь…
- Не понимаю, а я здесь причём? Мы не проводим актерские курсы! У нас тюрьма, а вместо сцены электрический стул!
Шеф тюрьмы не шутил и производил впечатление человека, которому чуждо всякое чувства юмора. А Ник реагировал, будто возбужденный идеей неофит, и всякий «страшный» аргумент шефа, он воспринимал, как преимущество.
- Это то, что мне необходимо! Герой, которого я должен сыграть, приговорен к смертной казни, а весь фильм — это воспоминания его «подвигов», точнее преступлений. Мне необходимо вжиться в роль и прочувствовать, что переживает человек, которого неизбежно казнят со дня на день…
- Так, так, так, - служитель правосудия, разоблачающе, осматривал псевдожурналиста, - значит, Вы не тот, за кого себя выдавали изначально? И устроились в газету, чтобы попасть на встречу со мной?
А Ник слышал своё, его ничего не настораживало в интонациях своего серьезного собеседника. С надеждой, что его, наконец, поняли, Ник, воодушевленно, ответил: «Да!»
«Дурак? Или косит под дурака?» - думал шеф тюрьмы.
- Интересно, Вы, когда в газету устраивались, какую легенду придумывали? Вы просто шпион, русский шпион…
- Я актер!–Ник, с надрывом, пытался донести свою правду,- Я патриот Америка — это страна возможностей, и моя карьера сейчас зависит от Вас… Моя жизнь в Ваших руках!
- Думай, что говоришь! Сотни бедолаг нашего заведения полагают, что их жизнь в моих руках, однако я ничем не могу им помочь. Здесь всё решает она,- и показал на стоящую на столе статуэтку Фемиды, - Джонсон! - шеф крикнул в сторону двери.
В кабинете появился здоровяк, афроамериканец, в форме тюремной охраны.
- Проводите-ка молодого человека!
- Но мы же не закончили интервью, - глядя на охранника- амбала, произнес Ник.
- Закончили! Это было Ваше последнее интервью. Но это лучше, чем электрический стул, уж поверьте!
Для Ника, как для актера, это была настоящая драма! Его сверхзадача, по-прежнему, оставалась вдалеке. Властный голос «хозяина» тюрьмы, толкал его к выходу, но разум сопротивлялся. «Не верю, не верю, - бурчал себе под нос Ник, - так сказал бы Станиславский…»
Ник, в сопровождении охранника, покинул кабинет. Дверь захлопнулась.
- Станиславский…,- шеф, озадаченно, повторил за Ником, - Точно, русский шпион!
Шеф тюрьмы нажал кнопку селекторной связи: «Стив, зайдите ко мне. Надо пробить информацию по одному человеку. Думаю, ничего серьезного, но бдительность прежде всего!»
Шеф тюрьмы берет ту самую газету и в разделе «контакты» находит телефон редакции, с мыслями: «Сейчас ты у меня попляшешь, Станиславский!»
- Здравствуйте, соедините меня с главным редактором, это шеф тюрьмы. Ваш журналист, Лисовский, сегодня был здесь. У меня к Вам важный разговор!
---------------------------------------------
Продолжение следует. Завтра. Добавляйтесь, чтобы не пропутить!
Поставьте + в коментариях, если хотите продолжение!
