цвета полнородной луны
Небо ломает границы – его поддеть и из свежей раны польются воды вселенных, что родились, как зародилось солнце на лицах тех, кто заражается взглядами, смешивая песок с огнем…
Весенним утром заколдованно будет дымиться чай, а ты не спишь каждую ночь – это твои романы, что пишутся на запястьях… не выключай луну, что зашторена за окном – ее туманы, словно шершавый плед тронут плечо, - ты расцветешь сиренью по фарфоровым ланитам, - и на легкость ресниц упадет лучом отражение дневных звезд – сердечным фианитом:
Зажжется свет – маяком по берегам холодного моря, поведет тебя дорогами, где ступали дни, что пропитались огнем, печалью, кровью и болью – искрами от ударов мечей, - а ты видишь сны:
Спокойные волны, нетронутый горизонт, в сером промозглом небе стаи диких чернявых птиц, воды бьются о скалы, чувствуешь на губах песок, и (не) биение в груди, кто-то шепчет тебе: - Обернись…
И ты видишь, как догорали леса, в пламени огня погибали дома, поля, а в дыме, задыхались те, кто распял тебя на перевернутости креста, повторял твое имя на треклятой латыни, кто сказал – черное колдовство, когда спасла от смерти того, кого сильно любила, ведь не понять им твое естество, что в руках - теплый свет и неземная сила…
Но пришедшему вновь – мучение на земле, тяжесть мертвого тела и горечь пустых зрачков, поэтому ты отвела его к берегам, к сокрытой глубинами тьме, что таят воды – и пустила его по следу своих шагов…
Отдала свое сердце морю и от дикого горя, вспыхнул свет и ветрами разнесся – огонь поглотил любовь и в бушующем шторме, ты вошла в агиасмы, а боли сказала: – Вон…
И теперь ты в немом спасение плывешь от волны к волне, на лице отражение галактик и млечных путей, не забыла его взгляды и вглядываясь в темноте, ищешь отблеск, но он давно покинул пределы простых смертей… … ты закрываешь сухие веки и в других мирах, стоишь у окна темной ночью шепчешь свои мечты, чтобы темное время не ушло, ведь осталось в пустых сердцах отражение его глаз – цвета полнородной луны.
