С тоской и любовью

 

Эту правду о зверствах у памяти не отберут

Ни министры с трибун, ни вожди, ни доносы, ни суд.

У кремлёвских высот убывают печальные стаи

Агнцев, с верой в глазах за Россию распятых властями.

По этапам - на смерть, одичавших, в казённой шинели,

Молодых и живых, отлучённых от Тайной вечери,

Как врагов умирать под позорным публичным конвоем,

Журавлиным вели нас, у неба украденным строем.

И спешило зверьё на разборки с "врагами народа",

И от боли немея, стояли с тоской и любовью

Православные Боги приговорённой России,

Подставляя свои, на крестах перебитые крылья

Неприступным щитом под огонь колчаногого ига,

У застав, где беда чёрной стаей в дома зачастила.

 

Под "Прощанье Славянки" в карающий час "правосудья"

На погромах, расстрелах, расправах , терзая прилюдно,

Уводили отобранных нас от родных и друзей,

На голгофские выси старинных российских церквей,

Где Иуды привыкли в продажных объятиях каяться,

И у братских могил с гонорарами подлостью маяться -

На судах и дуэлях, где в спину героям стреляли,

И под плач матерей на Голгофу детей отправляли,

Словно пешек, живых ещё, в душных терзая вагонах,

Против воли небес, против воли простого народа.

 

И насЫтившись вдоволь из сердца российской души,

Чёрный коршун кровавый вознёсся над горем Руси,

Что от жадности пенясь, с трибуны грозит трибуналом

В марафоне за трон и корону, за рабство и власть капитала.

Только правда на Страшном Суде ещё взыщется, скажется,

Так, что мало уже этим жаждущим нас не покажется,

Душегубам державным - души верноподданной в ранушках,

С нашей, Родина, верой в полёт Твой высокий, Журавушка!

 

Любава Журава