Песнь о полку Игореве
Над брегом Дуная разносится крик,
Что это? Вот, чу - Ярославна.
Грустит, что красивый, брутальный мужик
Уже не увидит респауна.
Он уровня был девяносто один,
Прокачанный, в лучших доспехах!
Он - Игорь, он князь и её господин
Способный в любовных утехах.
К несчастью, умом не блистал сей субъект,
И тактикой брезговал малость.
Портянки, кинжал и десяток монет -
Вот всё, что от князя осталось.
"Случилось-то что?," - меня спросите вы,
Отвечу попроще: дурила,
Холодной в бою не сберёг головы,
Теперь его греет могила.
Орал он, мол, честь мне дороже всего,
Да я?! Да бежать?! Невозможно!
Ну, половцы вняли призыву его,
Конями порвав осторожно.
Теперь Ярославны душевный покой
Шатнулся, и плачет деваха,
Стремясь рукавом с меховой бахромой
Собрать себе мужа из праха.
В рубашки смирительной белых тонах
Княгиня теперь видит перья.
И ветер клянёт она в страшных словах
В вину его искренне веря.
Мораль: чтоб жена не лила ваша слёз,
Победа когда за врагами,
Лишите скорей себя рыцарских грёз,
И двигайте быстро ногами
Что это? Вот, чу - Ярославна.
Грустит, что красивый, брутальный мужик
Уже не увидит респауна.
Он уровня был девяносто один,
Прокачанный, в лучших доспехах!
Он - Игорь, он князь и её господин
Способный в любовных утехах.
К несчастью, умом не блистал сей субъект,
И тактикой брезговал малость.
Портянки, кинжал и десяток монет -
Вот всё, что от князя осталось.
"Случилось-то что?," - меня спросите вы,
Отвечу попроще: дурила,
Холодной в бою не сберёг головы,
Теперь его греет могила.
Орал он, мол, честь мне дороже всего,
Да я?! Да бежать?! Невозможно!
Ну, половцы вняли призыву его,
Конями порвав осторожно.
Теперь Ярославны душевный покой
Шатнулся, и плачет деваха,
Стремясь рукавом с меховой бахромой
Собрать себе мужа из праха.
В рубашки смирительной белых тонах
Княгиня теперь видит перья.
И ветер клянёт она в страшных словах
В вину его искренне веря.
Мораль: чтоб жена не лила ваша слёз,
Победа когда за врагами,
Лишите скорей себя рыцарских грёз,
И двигайте быстро ногами