Так верят в сердце

И день, казалось, первым был из тех, которым присягают на мгновенье...

В корнях, что выросли из почвы, в подреберье

Подвздошной милости проснувшихся аллей,

Твоих молитв просроченные письма читает незаконный адресат.

Где заживо одетый в кожу дней, окаймленный сушей и морями

Ты вспомнишь всё, когда качнется твердь,

Ты вспомнишь всё, расставшись с якорями.

Зарубки возраста... в том узнаваньи ран...

Стоим, в них...

Кто нам поверит, что мы были

И босиком спускались в храм к богам по тропке королевских лилий?

В корзинах ломких нас пустили по воде

Рожденных мертвыми до первых хриплых скрипок,

Где и цветы молились синеве,

К снегам губами прижимались и молились.

Как возраст ненадежны имена предчувствием, что постареют.

И ветер каменный играет в исполинах, и кружится у листьев голова.

Расстрелянные вехи тесноты,

Пляски в рубашках, вековая гильотина...

Но где-то здесь, наверно, были мы...

Друг другу кем-то здесь, наверное, мы были.

Дрожишь, как лист, и понимаешь что дрожишь,

Но есть секрет - можно не падать в эту осень...

Можно остаться, и никто тебя не спросит,

Зачем тебе безумная зима.

Коленно входим в реку... В реку строк.

Как нежно (страшно) листьям и они смеются...

Я первой строчкой выкупАю их испуг,

Последней размыкаю круг,

На человечьем языке они прольются…

Я выкупаю право быть в ветвях

Касаний родственных… на ниточке часов,

На той серебряной, которая на страх,

Запуталась (переплелась) и ждёт ответ Ветров.

Нас всех залечат или осквернят?

Там, где так тесна близость, вне обрядов тела,

Дрожь отвечает: - так не говорят,

Так верят в сердце, обвенчавшись с тленом.