Словно дочь Аркадио

Ты гриппуешь и моешь посуду,

я несу стеклотару в ларёк.

Обдаёт неизвестно откуда

нас нездешний, не наш холодок.

Оттого, что летит, улетая,

простыня в полумрак голубой,

жёлтых бабочек страшная стая

там кружит и кружит над тобой.

 

И понять невозможно причины -

отчего нас вписали в роман,

где не плачут от страха мужчины,

только верят виденьям и снам.

 

Ты посуду домоешь и ляжешь,

и опять полетит простыня.

Я ведь знаю, ты с этим не свяжешь

никакого больного огня -

 

ни повышенной температуры,

ни дыхания через огонь.

И прохладней ладони скульптуры

простыни голубая ладонь,

 

уносящей в какие-то дали,

как девчонку семнадцати лет,

от зимы, от распухших миндалин,

от меня - мой единственный свет.