Русское

-1-

 

Говорить, наверно, не о чем.

Вечер тих и мягок слишком он,

у него румянец девичий.

Нежно-нежно над домишками.

 

Словно века позапрошлого

(жалко тех и этих жалко)

на таких-сяких наброшена

жалость лёгкою вуалькою.

 

Ну и что? А ничегошеньки.

Позабавимся утопьицей.

Скоро вечер станет брошенкой,

в чёрном озере утопится.

 

-2-

 

Перевернётся новая страница

замысловатой повести недлинной,

и то, чего так сердце сторонится,

вонзится в сердце лапкой голубиной.

 

И вынет сердце. Запахи аптеки

смешаются со сквозняком извечным,

которого не ведали ацтеки -

благоуханным и бесчеловечным.

 

Немного праха и немного духа -

им лучше по отдельности, наверно.

И быстро перекрестится старуха-

сиделка. Набожно? Скорее, суеверно,

 

пока приоткрываются Сезама

прекрасные и страшные ворота

на яркой репродукции Сезанна.

Но это не её уже забота.

 

-3-

 

Жили-были, горевали

и садились в поезда,

целовались на вокзале,

целовались навсегда,

 

не пропойцы, не убийцы -

дети русские зимы.

Жили-были натуфийцы.

Жили-были так же мы.

 

Ничего не остаётся,

кроме "Ты меня прости."

Над вокзалом голос льётся -

"с тридевятого пути..."

 

-4-

 

Заболело утром сердце и

стало капельку страшнее -

на италии-флоренции

я гляжу со дна траншеи,

 

посветлеет в полдевятого -

за стеною то же самое:

"Я убью тебя, проклятого!"

Сложно жить с Прекрасной Дамою.

 

Проще с кошкой или птичкою,

и привычкой к одиночеству -

самой вредною привычкою,

но бросать её не хочется.

 

И смотреть оттуда - с донышка -

вот Флоренция, вот семечки -

Беатриче с нежным горлышком,

певчим горлом канареечки.

 

-5-

 

мавритания, испания,

где угодно побывай -

многоскорби многознание

испекло нам каравай,

 

антарктида, эфиопия,

хочешь - вглубь, а хочешь - вдаль,

так и этак встретишь копию,

и в глазах её - печаль,

 

кампучия, каталония -

всё в одном твоём лице,

кататония, эстония,

с померанией в конце.

 

-6-

 

Выпей с горя керосину,

а не сладкого вина.

Выпей горькую осину,

керосин допив до дна.

 

Да, хотелось о высоком.

Так его и попроси -

керосинового сока,

сока едкого осин.

 

Всё другое - против правил.

У всего - не тот размах.

Жил-да-был художник в Арле,

тоже керосином пах.

 

А ещё вокруг - болотца,

пусть вода не глубока,

но водица пахнет оцтом -

для последнего глотка.

 

-7-

 

Иван Венедиктович

 

День опять не ходит прямо,

снова ставит мне в вину

трагифарс и мелодраму

и пристрастие к вину.

 

"У кого-то ночью чёрной"...

День бывает почерней.

Свищет с ветки обречённой

обречённый соловей.

 

Не бывает жизни ладной

и "нетрудной смерти" нет.

Только лёгкий и прохладный -

самый-самый вечный - свет.