Сон в летний день

Волной нахлынуло невидимое что-то,

Лишь ощущаемое кожей и ноздрёй,

Оцепенела я и с миной идиота

Терпела боль от спазма в полости брюшной.

 

Оно вползло через распахнутые окна,

Окутав облаком, акацией дыша,

И сердце сжалось, как-то неприлично ёкнув,

И отлететь уже готовилась душа.

 

Но прозвучало вдруг: «Очнись скорей, невежа!

Что разлеглась, ведь здесь тебе не папин дом.

Не заслужила ты ещё таких прибежищ,

У нас здесь праведниц полно, святых – битком».

 

Я оглянулась, задрожав, как лист, всем телом.

Воскликнув: «Господи! Прости свою рабу!»,

Поковыляла прочь из Рая неумело,

Подумав: «Сервис ваш видала я в гробу».

 

Пока я сматывалась, сумерки сгустились,

Горячий воздух просто не давал вдохнуть

Тут потянуло жутким смрадом из коптильни

И я увидела такое… Словом, жуть!

 

Был голос ласковым: «Не проходите мимо!

Мы здесь заждались вас, пожалуйте на пир!

Вы из себя, прошу, не стройте херувима,

Нам время дорого, уже готов гарнир».

 

Кипело масло на большущей сковородке,

А черти громко, с огоньком, играли джаз.

Поняв свою причастность к термообработке,

В глубокий обморок упала я тотчас.

 

Раздался голос вновь: «Не дрейфь! Ещё подышишь!

Ишь, что удумала! Вставай, ещё жива!

Не обещаю я страстишек, но нервишек,

Поверь мне на слово, потратишь до хрена…»

 

И оглянулась я на этот жуткий окрик,

Подумав: «Господи! Ни сжалился ли ты?»

Проснулась я и стало мне не до риторик,

Стоял начальник и ревел до хрипоты…