К дню рождения А.С. ПУШКИНА

 

ПОЭТЫ – О ПОЭТАХ

 

(Пушкин – Жуковский)

 

Стихотворные послания друг другу, стихи о своих собратьях-соперниках поэты стали писать с незапамятных времен. Говорят, толь-ко Гомеру, основоположнику греческого эпоса, жившему за две с половиной тысячи лет до нас, обратиться было не к кому. Однако и он нашел выход из положения – постоянно обращался в своих поэмах то к богам, то к богиням, благо в греческой мифологии их было великое множество. Он даже “Илиаду” свою начал с обращения к прославленной Музе:

 

Гнев, богиня, воспой Ахилеса, Пелеева сына...

 

С тех пор меж поэтами так и повелось. И в нашей, русской, литературе поэтических посланий не перечесть. Особого рассвета достиг этот жанр в пушкинские времена. Литературоведы утверждают, что добрая половина произведений Александра Сергеевича – это как раз стихотворные послания. С одного из них мы и начнем новый цикл наших передач под рубрикой “Слово русское, родное”.

 

Александр Пушкин

 

ЖУКОВСКОМУ

 

Когда, к мечтательному миру

Стремясь возвышенной душой,

Ты держишь на коленях лиру

Нетерпеливою рукой;

Когда сменяются виденья

Перед тобой в волшебной мгле,

И быстрый холод вдохновенья

Власы подъемлет на челе, –

Ты прав, творишь ты не для многих,

Не для завистливых судей,

Не для сбирателей убогих

Чужих суждений и вестей,

Но для друзей таланта строгих,

Священной истины друзей.

Не всякого полюбит счастье,

Не все родились для венцов.

Блажен, кто знает сладострастье

Высоких мыслей и стихов!

Кто наслаждение прекрасным

В прекрасный получил удел

И твой восторг уразумел

Восторгом пламенным и ясным.

 

Жуковского, думаю, особо представлять нашим слушателям не нужно. Это – учитель и друг Пушкина, творец великолепных баллад, крупный поэт 19 века, написавший на дарственном портрете своем известные всему миру слова: “Победителю ученику – от побежденного учителя”. Но в послании вы, видимо, обратили внимание на слова “творишь ты не для многих”. Тут обычная в посланиях Пушкина дружеская ирония. “Для немногих” – так назывались книжки поэтических переводов Василия Андреевича Жуковского, которые выходили сурово-ограниченным тиражом (для знакомых и друзей). И этот факт послужил “ученику” так мило поиронизировать в послании над своим “учителем”.

 

Зато в стихотворении “К портрету Жуковского” нет и тени иронии, здесь все возвышенно, чисто, определенно, однозначно:

 

Его стихов пленительная сладость

Пройдет веков завистливую даль,

И, внемля им, вздохнет о славе младость,

Утешится безмолвная печаль

И резвая задумается радость.

 

У Жуковского, действительно, столько было чудесных, вдохновенных стихов, что Пушкин частенько пленялся их небесными образами и даже брал их иногда, как бы теперь сказали, на вооружение, включал их в свой лексикон. К таким надо отнести вот это стихотворение, написанное Василием Андреевичем в 1824 году:

 

Я музу юную, бывало,

Встречал в подлунной стороне,

И Вдохновение летало

С небес, незванное, ко мне;

На всё земное наводило

Животворящий луч оно –

И для меня в то время было

Жизнь и Поэзия одно.

Но дарователь песнопений

Меня давно не посещал;

Бывалых нет в душе видений,

И голос арфы замолчал.

Его желанного возврата

Дождаться ль мне когда опять?

Или навек моя утрата

И вечно арфе не звучать?

Но всё, что от времён прекрасных,

Когда он мне доступен был,

Всё, что от милых, тёмных, ясных,

Минувших дней я сохранил –

Цветы мечты уединенной

И жизни лучшие цветы, –

Кладу на твой алтарь священный,

О Гений чистой красоты!

Не знаю чистых вдохновений

Когда воротится чреда, –

Но ты знаком мне, чистый Гений!

И светит мне твоя звезда!

Пока еще ее сиянье

Душа умеет различать:

Не умерло очарованье,

Былое сбудется опять.

 

И “гений чистой красоты”, и “очарованье”, и “былое”, и даже сам приём возврата вдохновения – всё это Пушкин употребит при создании своей лирической жемчужины, посвященной Анне Керн и возникшей в 1925 году, то есть годом позже стихотворения Жуковского. Давайте припомним начало этого шедевра:

 

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты...

 

Вот насколько близки были между собой Жуковский и Пушкин, вот насколько они жили поэзией друг друга. Хотя и для Пушкина, и для Жуковского важен был, бесспорно, еще и другой поэтический гений – Гёте. Жуковский переводил многие стихотворения немецкого классика, а Пушкин даже написал известный диалог между Фаустом и Мефистофелем (несуществующую сцену из “Фауста”). Пушкин дал прозаическую оценку творчества Иоганна Вольфганга Гёте, а Жуковский – поэтическую:

 

Свободу смелую приняв себе в закон,

Всезрящей мыслию над миром он носился.

И в мире всё постигнул он –

И ничему не покорился.

 

Едва ли кто-нибудь дал Гёте более точную и более ёмкую характеристику! Но Жуковский оставил потомках и еще один оценочный шедевр – ни с чем не сравнимый момент прощания с Пушкиным, навсегда оставшийся в сти-хотворении, написанном в гомеровской манере, гекзаметром, как бы вобравшим в себя саму вечность:

 

(ИЗ АЛЬБОМА, ПОДАРЕННОГО ГРАФИНЕ РОСТОПЧИНОЙ)

 

(А. С. ПУШКИН)

 

Он лежал без движенья, как будто по тяжкой работе

Руки свои опустив. Голову тихо склоня,

Долго стоял я над ним, один, смотря со вниманьем

Мертвому прямо в глаза; были закрыты они,

Было лицо его мне так знакомо, и было заметно,

Что выражалось на нем, – в жизни такого

Мы не видали на этом лице. Но горел вдохновенья

Пламень на нем; не сиял острый ум;

Нет! Но какою-то мыслью, глубокой, высокою мыслью

Было объято оно: мнилося мне, что ему

В этот миг предстояло как будто какое виденье,

Что-то сбывалось над ним, и спросить мне хотелось: что видишь?

 

Какою тут веет вечностью, глубиной, как, впрочем, и в “Портрете Жуковского” : “Его стихов пленительная сладость Пройдет веков завистливую даль...” Одним словом, учитель и ученик... Два славных русских поэта, так любивших друг друга... Это ведь, в первую очередь, о Пушкине написал Жуковский:

 

О милых спутниках, которые наш свет

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были.

 

И это, конечно же, о Жуковком писал Александр Сергеевич:

 

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

 

И это у Жуковского попросил Пушкин благословения в начале своего творческого пути:

 

Благослови, поэт!.. В тиши парнасской сени

Я с трепетом склонил пред музами колени.

Опасною тропой с надеждой полетел,

Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.

 

Оба они “опасною тропой с надеждой полетели”, и оба попали в зенит славы. У одного орбита повыше, у другого пониже, но для настоящей поэзии все орбиты дороги.

 

* Материал написан совместно с Валентиной Ефремовой и до сих пор звучит по радио "Воскресенье"