К.Х.

О, это мечта или кара?

Сырые и сирые сны?

Среди водопоя волос хитро-карих

тончайшие лезвия снов вплетены.

 

В бессонном безвыходном сердце

привычно гудят провода.

И крошатся, не рождены, декагерцы,

и спят в равнодушных лучах города.

 

Почто мне вселенский театр,

в ладони коль шпага травы?

Костюмы шутов, палачей спешно смяты;

живые теперь больше мёртвых мертвы.

 

Зовёт нас глухая планета,

созрев для серпа, поспешить.

Наветом, заветом, советом и светом

дыру в тенте памяти трудно зашить.

 

О Боже, испил ты до донца

терпенья сосуд круговой.

На пуговицу левантийского солнца

застёгнуто небо над ржавой Невой.

 

Хохочут надрывисто птицы

над нами. Гремит круг земной.

А карие волосы будут струиться

удушливой в плачущем солнце волной.