Хлеб и вино...

В мир мягко-круглый жестоко, до боли

острых углов параллельность безвольно,

тихо вонзается. Метки событий

снова окрасятся в алое. Нити

суʼдеб и снов перепутаны. Вечность,

раʼвно как ночь, обещавшая встречу,

звёздное стелет своё покрывало,

в чаши миров проливаясь устало.

Хлеб и вино...

Все библейские сути

можно постичь на последней минуте

пересечения ломаных линий.

Пахнет землёй нежность кипенных лилий

в дождь, осязаемый раньше, до дрожи

сухостью губ. Побледневшая кожа –

тоньше, не жаждет прикосновения

ветра и солнца. Застынут мгновенья

в призме из ликов и тел. Многогранно

виʼденье душ, искорёженных странно:

время, увы, не закрыло гештаʼльты.

Вьётся, как немощь из трещин асфальта,

города мерзкая сытость. Как скоро

кроткое сердце остынет здесь? Боʼра

восторжествует и одномоментно,

хладно обнявший всю плоть континентов,

бреʼдящих вёснами, скроет печати.

Мир мягко-круглый на грани распятья

ветры секут, полируя граниты –

стылые, строгие, мрачные плиты...

 

Хлеб и вино...

Все библейские сути

проще постичь на последней минуте...