Хлеб и вино...

В мир мягко-круглый жестоко, до боли
острых углов параллельность безвольно,
тихо вонзается. Метки событий
снова окрасятся в алое. Нити
суʼдеб и снов перепутаны. Вечность,
раʼвно как ночь, обещавшая встречу,
звёздное стелет своё покрывало,
в чаши миров проливаясь устало.
Хлеб и вино...
Все библейские сути
можно постичь на последней минуте
пересечения ломаных линий.
Пахнет землёй нежность кипенных лилий
в дождь, осязаемый раньше, до дрожи
сухостью губ. Побледневшая кожа –
тоньше, не жаждет прикосновения
ветра и солнца. Застынут мгновенья
в призме из ликов и тел. Многогранно
виʼденье душ, искорёженных странно:
время, увы, не закрыло гештаʼльты.
Вьётся, как немощь из трещин асфальта,
города мерзкая сытость. Как скоро
кроткое сердце остынет здесь? Боʼра
восторжествует и одномоментно,
хладно обнявший всю плоть континентов,
бреʼдящих вёснами, скроет печати.
Мир мягко-круглый на грани распятья
ветры секут, полируя граниты –
стылые, строгие, мрачные плиты...
 
Хлеб и вино...
Все библейские сути
проще постичь на последней минуте...