У мамы руки - ссохшейся лозой..

У мамы руки – ссохшейся лозой

бессрочно притороченные к швабре.

Уборщица в столовой городской.

Я этого стыдился и с гитарой

Разучивал аккорды на балконе

о времени ко мне неблагосклонном.

 

А вечером – с работы пирожки.

Мы пили чай. Мечтали - к морю, в отпуск.

И лунный глаз в окно, по-воровски,

заглядывал. Крутился где-то глобус

ракушек, побережий и пионов,

распластанных медуз и брызг солёных.

 

Мы к морю не поедем никогда.

Не станет мамы. Жалок и растерян

я спрашивал дремавшего Христа

на тумбочке у маминой постели:

«Куда ты смотришь? Где же справедливость?»

Порвал его и выбросил пугливо.

 

За окнами сплетался и шумел,

проклевываясь почками и свистом,

мой взрослый мир. Сквозь проволоку дел

цеплялся за фасады и карнизы

корявыми, но цепкими ростками.

А с фото на меня смотрела мама...