Марь Иванна

Душный сентябрь в кровавом и дымном зареве.

В тесном котле столицы — людское варево.

Счастье, что мы с тобой не родились тварями:

Лучше уж быть никем, чем не в меру всем.

Здесь единица плоти — как ноль без палочки.

Сонная Марь Иванна сидит на лавочке,

Перемывая кости соседке Галочке.

Сунула Богу свечку — и нет проблем.

 

Этот мирок — в агонии. Только кажется,

Будто бы в нём отыщется место каждому.

В здешних широтах небо — и то загажено,

Что говорить об улицах и лесах?

Вновь Марь Иванна бредит о славе нации —

Делится политической информацией.

Как метастазы, в души ползёт стагнация.

Хочется выть. А где-то на полюсах

 

Тают снега. В глобальное потепление

Люди не верят. Молча лежат поленьями.

В затхлых своих углах мы — всего лишь пленники.

Тонет корабль. И крысы идут ко дну.

В обществе брёвен страсти давно обузданы,

Жизненный смысл теряется в тоннах мусора,

А Марь Иванна сетует: слушать музыку —

Грех, и похвально слушать её одну.

 

Вроде бы, безобидна в своём невежестве,

Но посещает все городские шествия,

Веруя, что напасти её — от беженцев,

И продаёт недорого самогон,

Чтобы внучок, под пиво хрустящий снеками,

Дальше менял айфоны и дрался с неграми...

Брёвна гниют под солнцем — бежать-то некуда,

А над планетой глохнет последний звон.