Александровский парк

Всё шаркали по льду и мерили шагами

Замёрзшую Неву, к ступеням торопясь,

Восставшим из воды и вставшим между нами,

Читающим псалтырь под мучающий лязг

 

Всех якорных цепей, вмороженных в громаду

Нахмуренной реки, застывшей в берегах.

Проходят строевым, как будто на параде,

Седые облака, равняясь на юга.

 

Живём, поди, не зря. Конец не опечалить.

Отравленная ночь сползает по стене.

И чайкой вьётся смерть у нашего причала,

Шепча, что смысл есть, но он утоп в вине.

 

Стакан за нашу боль, рождающую строки,

Стакан за всех, кто пал от боли и штыка.

Мы - рыцари тоски, без страха и упрёка,

И наша жизнь, как смерть, сложна и коротка.

 

В железе переправ мы заперты, как в клетке -

Всю жизнь искать свой мост, но так и не найти.

И где-то под землёй грохочет вагонетка,

Холодной пятернёй цепляясь за пути.

 

Вот так теперь, мой друг - лишь с горечью, без ласки.

Умой своё лицо под снегом и дождём.

И шляпы на главах гремят подобно каскам,

Мы встали, и ушли, и больше не придём.

 

Теперь всё так, как есть. Винтовки смотрят в тучи,

Орудия молчат, готовые запеть.

Научен жить без сна, жестокости научен -

Лишь только поспевать стрелять и багроветь,

 

Чтоб с флагом быть в одной советской цветогамме,

Пока звучит для нас блокадный метроном.

Мы семь десятков лет протопали ногами,

Родившись в сильный дождь на людном призывном.

 

Сегодня я - полёт, пике - моё крещендо,

В озоновой дыре теплее и светлей.

И просят моряки у якоря прощенья

За то, что брошен он в студёное желе.

 

На фронте банный день - под лёд бросаешь тело,

И стылая река становится темней.

Спешила юность жить, но так и не успела,

И звонницы поют печальную по ней.