Обворована... Оболванена...
На самом деле - это не ответ Насте Дмитрук на "Никогда мы не будем братьями"
Это майданутым, которые сегодня после 15 часов могут начать стрелять друг в друга в Киеве и Днепропетровске...
Сёстры, Настенька, - наши матери,
А прапрадеды - были братьями.
Ты увидела на локаторе
И набросилась гладиатором
На историю... как блевотину,
Не совсем поняв слово Родина,
Общий для тебя – исчадие,
А злословишь ты словоядием.
В пустозвонстве твоё величие,
Подзаборной дышишь свободою,
Замерзающей кошкой битою,
Позабытою и голодною.
Позабавились твари новые,
Поиграли на самолюбии,
В ночь кромешную ждать оставили
Счастья вечного... обворованной.
Мразь лепила с тебя мятежника,
Нежно обняв чуть ниже талии,
Проходимцы шептали, нежненько,
Погружая живьём в фекалии.
И чего ты добилась, девочка?
Олигархи резвились с пешечкой,
Называли великой кралею,
А с насмешкою – просто шавочкой.
Трупным запахом земли полнятся
При твоей к тому сопричастности.
Но закончится эта вольница.
Ненавистник уже в опасности.
Билым-Ярошам всё припомнится,
Детских слёз ручьи не забудутся,
Не успеешь ты и опомниться,
Как проклятия свыше сбудутся.
Ты самой судьбой обворована,
Не наполнена человечностью.
Жизни нить в тебе переломлена.
Побратайся с недолговечностью!
Это майданутым, которые сегодня после 15 часов могут начать стрелять друг в друга в Киеве и Днепропетровске...
Сёстры, Настенька, - наши матери,
А прапрадеды - были братьями.
Ты увидела на локаторе
И набросилась гладиатором
На историю... как блевотину,
Не совсем поняв слово Родина,
Общий для тебя – исчадие,
А злословишь ты словоядием.
В пустозвонстве твоё величие,
Подзаборной дышишь свободою,
Замерзающей кошкой битою,
Позабытою и голодною.
Позабавились твари новые,
Поиграли на самолюбии,
В ночь кромешную ждать оставили
Счастья вечного... обворованной.
Мразь лепила с тебя мятежника,
Нежно обняв чуть ниже талии,
Проходимцы шептали, нежненько,
Погружая живьём в фекалии.
И чего ты добилась, девочка?
Олигархи резвились с пешечкой,
Называли великой кралею,
А с насмешкою – просто шавочкой.
Трупным запахом земли полнятся
При твоей к тому сопричастности.
Но закончится эта вольница.
Ненавистник уже в опасности.
Билым-Ярошам всё припомнится,
Детских слёз ручьи не забудутся,
Не успеешь ты и опомниться,
Как проклятия свыше сбудутся.
Ты самой судьбой обворована,
Не наполнена человечностью.
Жизни нить в тебе переломлена.
Побратайся с недолговечностью!