В двадцатом году
Товарища в жизни находишь не вдруг,
Не каждый становится братом...
В жестоком бою молодой политрук
Спасен был суровым комбатом.
И крепкою дружбой связались они
В июльские жаркие, трудные дни.
Они побеждали и смерть, и нужду
В походах по нивам несжатым...
- Товарищ, в каком это было году?
- В двадцатом, товарищ, в двадцатом!
Сквозь пули дроздовцев прошли на Сиваш
Два верных товарища вместе,
И был на двоих лишь один карандаш
Для писем жене и невесте.
Где порох и пули, где раны и кровь -
Там сердце сильней вспоминает любовь...
Комбат заболел и метался в бреду,
Другой был сиделкой и братом...
- Товарищ, в каком это было году?
- В двадцатом, товарищ, в двадцатом!
Как цепь самолетов, победной чредой
Над Родиной годы промчались.
Былой политрук и полковник седой,
Как прежде, друзьями остались,
И дружбу, как знамя, они пронесли
Средь славных побед обновленной земли.
И часто два друга беседы ведут,
Толкуют о прошлом богатом:
- Ты помнишь, в каком это было году?
- В двадцатом, полковник, в двадцатом!
1937
Не каждый становится братом...
В жестоком бою молодой политрук
Спасен был суровым комбатом.
И крепкою дружбой связались они
В июльские жаркие, трудные дни.
Они побеждали и смерть, и нужду
В походах по нивам несжатым...
- Товарищ, в каком это было году?
- В двадцатом, товарищ, в двадцатом!
Сквозь пули дроздовцев прошли на Сиваш
Два верных товарища вместе,
И был на двоих лишь один карандаш
Для писем жене и невесте.
Где порох и пули, где раны и кровь -
Там сердце сильней вспоминает любовь...
Комбат заболел и метался в бреду,
Другой был сиделкой и братом...
- Товарищ, в каком это было году?
- В двадцатом, товарищ, в двадцатом!
Как цепь самолетов, победной чредой
Над Родиной годы промчались.
Былой политрук и полковник седой,
Как прежде, друзьями остались,
И дружбу, как знамя, они пронесли
Средь славных побед обновленной земли.
И часто два друга беседы ведут,
Толкуют о прошлом богатом:
- Ты помнишь, в каком это было году?
- В двадцатом, полковник, в двадцатом!
1937
