Я – Свидригайлов
Опять пестрит и корчится невыносимо,
виски в тиски зажав, утробное метро.
Вселенной полотно подробно и хитро.
Внутри у всех свой Дрезден или Хиросима.
Бегу, как щепка, морем хищных ног носимый,
и шаток мой алмазный добровольный трон,
и нет ни колпаков дурацких, ни корон.
Как страшен скрежет ржавых шестерней вселенной!
Как страшно то, куда мы все придём потом!
Но девочка глядит в лицо мне сожаленно,
и кушает покой зубастым липким ртом.
У каждого свой путь на личную Голгофу.
У каждого своя дорога на Берлин.
Лишь колом из осины вышибают клин.
Дождём звенят на землю чьи-то капли-строфы,
внутри привычно расцветают катастрофы,
душа больная многоцветна, как павлин,
и манит празднично небытия трамплин.
Громадно-гулок скрежет шестерней вселенной,
и ни культурных кодов в нет, ни общих мест.
Но девочка глядит в лицо мне сожаленно
и маленьким сопливым ртом рассудок ест.
