КАК ЗМЕИ ПОМОГЛИ МНЕ ВЫПОЛНИТЬ НОРМАТИВ

"...Страх определяют как ожидание зла. Конечно, мы страшимся

всяких зол, например, бесславия, бедности, неприязни, смерти...

иного следует страшиться и, если страшиться, скажем, бесславия,

это прекрасно, а если нет, то постыдно, и, кто этого страшится,

тот добрый и стыдливый человек, а кто не страшится - беззастенчивый."

 

Аристотель Стагирит, греческий философ (384-322 до н.э.)

 

Я уже полгода нахожусь в армейской полковой учебной школе. Меня, как и друзей - товарищей по службе, сержанты третьего года службы, профессионалы военного искусства, готовят на должность командира отделения проводной полковой связи. Учиться будем целый год. Несколько месяцев, день и ночь, мы изучали теорию владения связью. Должны были на зубок знать устройство телефонных аппаратов, коммутаторов и другого имущества, относящегося к средствам связи. Безусловно, обучались и другим военным наукам. Много времени уделялось строевой подготовке, а также зубрёжке всех военных уставов.Особенно хорошо должны были знать Дисциплинарный устав. Статья этого Устава о том, что приказ должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок, навсегда засела в голове. Если бы ночью разбудили солдата и спросили, что является для него самым главным в службе, должен был выпалить именно это важное требование, предъявляемое к каждому военнослужащему. Один день в неделю, каждый четверг, посвящался от подъёма до отбоя химической подготовке. Это значит, что всё время, кроме ночного сна, солдаты находились в противогазе. Снимали его на несколько коротких минут в столовой во время приёма пищи. Самым тяжёлым испытанием были практические занятия по прокладыванию телефонных линий. Нужно было в противогазе на бегу разматывать провод, находящийся намотанным на тяжеленной катушке. Бежать до тех пор, пока не разматывался весь провод. Оставалось остановиться и присоединить его к клеммам телефонного аппарата. Кроме катушки и телефонного аппарата надо было тащить на себе автомат ППШ, запасной к нему диск и флягу, наполненную водой. В день по химической подготовке всё это надо было делать в противогазе, пытаясь уложиться в нормативное время, которое, конечно, было больше нормативного времени выполнения задания без противогаза.

 

Нормативы были очень жёсткими. Может быть, в других климатических условиях, где не было такой жары, их выполнить было легче. Но в жаркой местности это было тяжёлым испытанием. Когда на финише снимал с себя противогаз, он был полон воды от пота. Конечно, можно было бы во время бега слегка откручивать соединительную гофрированную трубку противогаза для получения воздуха извне, а не через плотные фильтры, или даже на время снимать его, но это никто не пытался сделать, так как не позволяла мужская гордость. К тому же показанное тобой время для его подтверждения всегда мог проверить сержант, пробежав без противогаза с секундомером рядом с тобой по тому же маршруту.

 

Очередной норматив заключался в том, что надо было в противогазе бегом размотать весь провод, присоединить его конец к телефону, дать звонком сигнал об этом сержанту и, получив от него ответ, рвануть назад к месту, где находилось всё отделение, т.е. к старту. Ясно, что без катушки и телефона бежать было намного легче, но всё равно очень тяжело. Приходилось бежать по глубоко вспаханному полю, на котором попадались довольно высокие земляные холмы и глубокие ямы. Чтобы не терять время, бежали по прямой, взбираясь на холмы, и потом спрыгивая с них на пару метров вперёд. На прошлой недели я почти - что выполнил норматив. Затратил лишних несколько десятков секунд. У других ребят положение было намного хуже. Я решил на следующий день по химической подготовке во что бы то ни стало вложиться в норматив.

 

Получив команду сержанта "марш", я помчался вперёд, не разбирая дороги. При этом у меня, как всегда, в голове сверлила страшная мысль: не наступить при этом на змею, а ещё хуже, на их безумно страшный из них клубок. Только при одной мысли о гадах на меня нападал дикий ужас, настолько я боялся этих страшных тварей из семейства пресмыкающихся. Свой страх я никак и ничем не мог победить. Я на всю жизнь запомнил случайно обнаруженный в детстве в какой-то книге снимок скульптурной группы, состоящей из греческого жреца Лаокоона и двух его сыновей, отчаянно боровшихся со змеями, которые обвили их руки, ноги и туловище. Особое впечатление производило мученическое лицо самого Лаокоона. Была видна бессмысленность сопротивления несчастной троицы. Поэтому, когда я бежал по полю и попадал в глубокую рытвину, боялся угодить ногой на змею. Представлял, как она меня обхватит своим мерзким скользким телом и начнёт медленно душить. От таких мыслей становилось не по себе. А если их несколько? Я вычитал, что в брачный сезон вокруг самки на выделяемый ею железой секрет может сползаться до нескольких десятков самцов, которые сплетаясь в клубок, устраивают турниры по завладению самкой. Слава Богу, что никогда не приходилось видеть этого зрелища наяву. Я был уверен, что это сможет выдержать психика не каждого человека.

 

Как только услышал через противогаз в трубку глухой ответ сержанта, я, не мешкая ни секунды, помчался назад вдоль только что проложенного телефонного провода. Хорошо экономилось время бега, когда взлетев на какую-нибудь возвышенность, потом, не тратя энергии, несколько метров пролетаешь по воздуху. Я набрал хороший бег как - раз перед большой возвышенностью. Взлетел на самый её верх, я оттолкнулся и полетел к земле. И здесь в воздухе, за какие-то доли секунды, увидел в глубокой яме громадный клубок серых, сверкающих на солнце, извивающихся тел змей. Я понял, что при приземлении попаду в этот ужасный гадюшник, и подскользнувшись на мокрых, скользких отвратительных телах тварей, завалюсь прямо на них. Обозлённые жестокой борьбой, самцы дружно набросятся на меня, прервавшего их сексуальный ритуал, и начнут наперебой друг перед другом кусать меня во все части тела, испуская смертельный яд. От такого количества яда я немедленно погибну, а меня начнут искать, когда я уже покроюсь синюшными пятнами. Я даже представил, как горячо меня любившая мама будет читать письмо командира части, что я погиб геройски не во время учебного боя, а позорно умер от укуса проклятущих змей. Когда она будет выходить на улицу, соседки будут на неё показывать пальцами и говорить, ехидно улыбаясь, что её сын умудрился в армии бездарно окочуриться от укуса змей. Представлял, что они обо мне подумают, как о неудавшимся защитнике Родины

 

Вся моя, до этого ничем не скомпрометированная короткая жизнь, пролетела вмиг в моём воспалённом от страха мозгу. Приземляясь, я сделал в воздухе туловищем какой-то нечеловеческий рывок вперёд, что меня спасло от встречи со змеями. Будто сражённый вражеской пулей плашмя бухнулся на землю, распластав в разные стороны руки и ноги. От пота и усиленного дыхания очки противогаза так запотели, что я не сразу нашарил слетевший с плеча во время падения мой автомат, сиротливо лежащий в стороне. Я помнил, что подскочил, будто ужаленный сотнями змей, закинул за плечо ремень автомата, и во весь опор побежал дальше. Голову пронзала одна только мысль: "Хотя бы не догнали! Хотя бы не догнали!" Мне тогда казалось, что все гады, как один, кинулись за мной вдогонку.

 

Как я бежал по полю, совершенно не помнил. Пришёл в себя стоящим перед сержантом, который с неописуемым удивлением рассматривал свой секундомер. Он его тряс и подносил к уху, затаив дыхание, то включал, то выключал. Когда отнимал от уха, пожимал плечами, качал головой и, растягивая слова, со вздохом произносил:" Ничего не понимаю! Секундомер работает исправно. Но что он показал, такого не может быть!" Ребята отделения с особым любопытством смотрели на меня, будто перед ними стоял марсианин, тяжело дышавший и выливающий воду от пота из противогаза. Сержант сказал, что я, видимо, поставил всесоюзный всеармейский рекорд, выполнив норматив быстрее отведённого времени, и чуть ли не в полтора раза сократив его. "Но такого не может быть никогда!" - уверенно заявил сержант. Я, отдышавшись от чемпионского бега, и полностью придя в себя, заявил, что такое может быть, когда выполнить норматив помогают гадюки. Все разом вместе с сержантом открыли рты, ожидая услышать от меня что-то необыкновенное, потустороннее, сверхъестественное. Я не стал их томить и рассказал о неожиданной встрече с клубком гадюк, и как едва не стал их жертвой. Когда мои товарищи, затаив дыхание, выслушали моё страшное приключение, один не выдержал напряжения и сказал, что лучше не выполнить норматив и остаться в живых, чем выполнить и оказаться мёртвым от яда. Сержант посмотрел на него суровым взглядом и чётко произнёс: "Отставить панические разговорчики, за которые во время войны расстреливают!" И потом добавил, что если бы каждый курсант при сдаче норматива так же, как я, встречался с гадюками и другими разными страшными тварями, наше отделение давно было бы победителем военного соревнования в полку. Все согласно дружно закивали головой. Кто будет спорить со своим непосредственным глубоко мыслящим начальником.