Пошли мы как-то с батей на охоту...

Добрынин Андрей

* * *

Пошли мы как-то с батей на охоту

И только сели выпить за пристрелку,

Как вдруг тарелка села на болото –

Космическая, страшная тарелка.

Из люка вылез инопланетянин,

Похожий на Ирину Хакамаду,

И в ужасе я прошептал: “Батяня,

По-моему, уёбывать нам надо”.

“Постой, сынок, – пробормотал папаша

И перезарядил стволы картечью. –

Пусть говорит начальник экипажа,

Похоже, он владеет нашей речью”.

И правда, нечисть вдруг заголосила:

“О, колоссаль, тургеневская сценка –

Лес, мужики и водка! Мы в России!

Радируйте без промедленья Центру!

А мужики нам, кажется, не рады?

Эй, чабаны, чего вы так надулись?

Вот факс от депутата Хакамады,

Мы сели точно, мы не промахнулись.

Да, мы на месте, – молвил гуманоид,

Потягиваясь всем нескладным тельцем. –

Нас здесь, в России, хорошо устроят,

Мы знаем, что здесь любят всех пришельцев”.

“Ну да, – папаша возразил, – любили –

Тому назад, наверное, лет двадцать,

Пока они себя не проявили,

Не стали дружно к власти пробиваться.

Мне не указ политика большая,

Ведь с головы гниет любая рыба,

А здесь, в лесу, покуда я решаю,

Поэтому лети откуда прибыл”.

“Что ты сказал? – проблеял гуманоид. –

Да ты, деревня, знаешь, с кем связался?” –

И выхватил ручной гиперболоид,

Но батя расторопней оказался.

Дуплетом по тарелке он заехал –

Неплохо бьет проверенная тулка:

Рвануло так, что докатилось эхо

До каждого лесного закоулка.

Взрывной волной, как на аэроплане,

Нас прямо к дому вынесло из бора.

Хоть на ночь мы и тяпнули с папаней,

Я всё метался и заснул нескоро.

И снилось мне уродливое зданье

В Москве, у Александровского сада,

Где темной ночью слышатся рыданья

Из офиса Ирины Хакамады.

Ей привезли сородичей останки,

Поведали про гибель экипажа…

А в душной хате дрыхнул на лежанке

Без всяких снов жестокий мой папаша.