Вольный странник

Рваная дорога, в лужах замирая,

Ищет, прерываясь, призрачную цель.

Чавкают копыта, в жиже увязая,

Конь хрипит устало, словно дикий зверь.

 

А вокруг равнина без границ, без края,

Кажется, не хватит жизни, чтоб пройти,

И двурогий месяц, будто помогая,

Высветил проплешины зыбкого пути.

 

Не страшны ненастье, беды и преграды,

Породнились с телом и мороз, и зной,

Ветер успокоит ноющие раны,

И усталость смоет ливень проливной.

 

Солнце на рассвете веселей и ярче,

Путнику укажет нужный поворот,

А за ним деревня... Сердце бьётся чаще...

Показались крыша, дом и створ ворот...

 

Опьяняет хмелем запах сеновала,

Не даёт скитальцу дух перевести.

Красота девичья всадника сковала,

Мимо не проехать, взгляд не отвести...

 

Накатили чувства бурною волною,

Всколыхнулась память, спавшая в глуши,

И картины счастья - там, где он с семьёю,

Прорвались слезою из глубин души...

 

Не вернуться в сказку из времён былого,

Там лишь пепелище вместо очага...

С той поры к отмщенью нет пути иного -

За удел сиротский покарать врага.

 

От душевной боли прочь ушли сомненья,

Стала месть убийцам сладкой, как вино.

От того напитка нету отрезвленья,

Как и нету счастья... Но, уж всё равно!..

 

Обернулись годы тяжких испытаний

Ранней сединою кудрей на висках.

Резкие морщины метками страданий

Пролегли безвременно на его щеках.

 

Пройдена за счастьем не одна дорога,

Покорились воину тысячи мечей,

Но не видно тропки к своему порогу,

Не зовёт вернуться взгляд родных очей.

 

Догорают свечи, будто умирая...

За окном светает... Близится рассвет...

Чавкают копыта, в жиже увязая,

На дороге всадника тает силуэт...

 

Мимолётной страсти истощилось пламя,

Счастья с вольным ветром уж не обрести,

И в руках девичьих, сердце правдой раня,

Мятая записка: «Милая, прости!»