Чьи в поленнице дрова?

(из цикла коротких рассказов "Детство и юность Черныша)

Памяти отца, Дручинина Ивана Михайловича

Все дальше и дальше уходит вглубь истории время Великой Отечественной войны, уходят ее ветераны, выжившие, но постаревшие за мирное послевоенное время. Те, кто пережил ужасы войны - время голода и холода, кто пережил ужас оккупации, не часто вспоминают о тех временах. Но, как бы ни были ужасны и бесчеловечны эти годы, они были частью их жизни. Для детей войны - это пора познания мира и взросления, без ушедших отцов, дедов, старших братьев.

В свои 11 лет Ванька Черныш повзрослел за одно лето 1941 года. У матери было их двое. Их было бы пятеро, да троих забрала в младенчестве смерть, не позволив узнать им ни детства, ни юности, ни взрослой жизни.

На фронт отец ушел по мобилизации сразу в 41-м, вернув Ваньку к матери обратно, когда получил повестку райвоенкомата. Они разошлись, когда отец уехал на заработки. Мать младшего Васю оставила себе, а старшего Ваньку забрал отец в районный центр.

Мать с раннего утра до заката трудилась на колхозных полях, а Чернышу доставались все заботы по хозяйству, огороду, десятку ульев пасеки. Да и за младшим надо было присматривать, тому и было то всего год, когда началась война.

Зимой 1942 года с фронта пришло письмо от однополчанина отца. В письме тот писал, что видел, как в бою под селом Горшечное в декабре 1941 года Михаил (отец Черныша) наступил на мину и его разорвало. Через месяц прислали матери извещение о пропаже без вести красноармейца Дручинина Михаила Михайловича. Мать погоревала, а потом спокойно так сказала:

-Ну, раз пропал без вести, так может еще отыщется где живой.

Война не обошла стороной деревню, где жил Черныш с матерью и братом. Бомбежки, артобстрелы пережидали в подполе. Деревня трижды переходила с одной стороны фронта на другую. На краю деревни проходила окопная линия обороны Советской армии, войска отступили, оставив погибших в окопах и на полях. Деревню занимали немцы, румыны и шли по хатам искать пропитание. Опять бои, снова бомбежки и взрывы снарядов, линия фронта сдвигалась, войска Красной армии выбивали врага из деревни. Люди, чьи дома уничтожала эта бойня, перебирались кто к соседям, а кто в лес.

Наконец линия фронта двинулась уверенно на запад, деревню освободили красноармейцы, и жизнь в деревне мала-помалу наладилась. Дети учились в начальной школе, а те, кто постарше, пешком ходили за 6 километров в соседнюю деревню в 5-8 классы.

В деревне мясного почти не ели: коров доили, никому и в голову не приходило кормилицу пустить на мясо. Даже несушек берегли, от них больше было пользы, когда каждое почти утро можно было найти в курятнике несколько теплых яиц. Да и фашисты изрядно проредили куриное царство, требуя от хозяек: «Матка, курка, яйка,.биистро».

Были случаи, когда погибала скотина при артобстреле, ну тогда уж свежевали и раздавали по соседним дворам, оставив себе, сколько можно сохранить и съесть семьей.

Ребятишки с рогатками «охотились» на голубей у зернохранилищ, винтовок да патронов было вдоволь у каждого, да только кто отважится с винтовкой выйти прилюдно. Отберут бабы, да еще и уши надерут.

В лесу бывали случаи, когда находили ежа, тут уж пировали от пуза. Мясо ежа было похоже на свинину, хоть и отдавало псиной. Но только и за это полуголодные матери ругали мальчишек, боялись, что попадется какой заразный или больной зверек.

Кормил деревню и лиман, богатый рыбой, запросто идущей в невод к ребятишкам.

Летом готовили на летних кухнях (так меньше уходило дров), а печь в хате стояла нетопленной. А с наступлением осенних холодов из печной трубы в хате появлялся утром дым, а в зимнюю пору топить приходилось и дважды. Дров взять было не откуда, как только пилить валежник в лесу недалеко. Этим и занимались подростки деревни, где жил Ванька Черныш.

Каждым зимним утром, еще затемно, Ванька Черныш собирался в лес за дровами. Надо было успеть перед уроками в школе дойти с санками до леса, напилить валежника, уложить на санки, да дотащить домой. В снег проваливаешься порой по пояс, тут уж одежку суши у печки, а то вся промокнет от талого снега.

Порой Черныш и не успевал к первому уроку в школу. Матери учительница жаловалась на его опоздания. Она молча кивала, а, однажды, вернувшись домой, сказала:

-Мне твоя школа не нужна, а дрова чтобы были.

Так и не закончил Черныш пятый класс.

Был с Чернышом случай, который он долго хранил втайне, а рассказывать стал друзьям и знакомым уже в послевоенные годы, когда повзрослел и уехал учиться на столяра – плотника в город.

Однажды, мать Черныша вышла за дровами, вернулась с охапкой поленцев и спросила:

-Вань, ты сколько поленьев вчера привез?

-Да полные санки напилил.

-Посмотри, ряда целого нету. Это точно кто-то крадет по ночам.

- Кто-кто? Дед Пихто. Соседка, небось, шастает. Ну, я ей покажу. Будет ей суровое наказание за расхищение социалистической собственности.

Черныша взяла злоба за то, что поленья, привезенные им из леса на саночках, нагло крадут по ночам. Соседка или кто еще. Ведь не сами они улетели обратно в лес?

Ребятишки друг у друга не крали, каждый знал, как оно напилить, да привезти все из леса дрова на саночках. Было так, что помогали по очереди друг дружке тащить тяжелые санки. А однажды, придавило ногу пацану, побросали все дрова, уложили его на санки и тащили, как могли, в деревню, он не мог идти и кричал от боли. В тот раз все обошлось.

В запасе у Черныша всегда были боеприпасы из окопов, оставленных солдатами. Их деревню этим летом трижды то освобождали войска Красной армии, а то снова, отступая, оставляли деревню немцам. Черныш взял три поленца, коловоротом просверлил в торце дырки, чтобы аккуратно вошел запал от гранаты-лимонки, вложил туда запалы, забил пробку и закрасил красной краской. Положив "заряженные" поленья в поленницу с левого края, сказал матери:

-Вот эти, с покрашенным торцом, не бери. Пусть кто ночью попробует возьмет, а утром узнаем, кто.

На следующее утро в соседней хате что-то сильно грохнуло и раздался бабий визг. Из хаты с визгом выбежала соседка. Мать вышла посмотреть, но быстро вернулась обратно. Черныш было тоже подхватил пальтишко, сунул ноги в валенки, чтобы выбежать на улицу, но мать его ухватила за ворот и затащила в хату:

-Сиди, молчи. Не ты это, и знать не знаешь ничего. А она сама воровкой себя перед все деревней не выставит.

Черныш поначалу на мать обиделся. Уж очень хотелось посмотреть на победный «салют», который он сам и устроил. Ну, кидали запалы в костер, но чтоб в печку, такого никому и в голову прийти не могло. Но потом тихо уселся в сенях и запел в полголоса:

-Вставай, страна огромная. Вставай на смертный бой с фашисткой силой темною, с проклятою ордой. Пусть ярость благородная вскипает, как волна. Идет война народная, священная война.

Про то, как он отучил соседку воровать дрова, мать строго – настрого наказала никому не рассказывать, даже соседским ребятам.

-Это еще хорошо, что чугунки повылетали, да печка треснула. А ну как развалилась бы вся хата да привалила кого?

С той поры никто больше дрова из их поленницы не крал. Черныш на всякий случай еще изготовил три поленца с запалом от гранаты внутри, но больше и они не пропадали, так и лежали с краю, краснея пятнышком краски на торце.

Свидетельство о публикации №217052900988