Белая гвардия, кони из серебра...

Белая гвардия, кони из серебра,

Елизаветинской степи, сентябрь, ветра,

Горсти осенней мяты и ленты рельс,

Цепью серебряной скованы все мы здесь.

 

Быстрые-быстрые кони, шёлк грив густых...

Ах, унесите меня на боках крутых,

За целины бескрайней охряный холст,

За киноварные ленты лесополос...

 

Белая гвардия, изморозь на плечах,

Терпкая изысканная печаль,

В снежной пороше фуражки, хрусталь кокард,

Полы шинелей, винтовки, гнилая гать...

 

Нет героичнее цвета, чем хаки-цвет.

Много его придётся на этот век,

Ну а пока починаем наш первый долг:

От всех границ необъятных течём на Дон.

 

Утренним холодом выстудит даль лицо,

Что нам поможет, коль силы лишится соль?

Бодрой зарёю окно распахнуть в ноябрь,

Долго, грустя, у окна, у того стоять...

 

Лик свой закроешь гроздью перстов в перстнях,

Бросив поводья, спрыгнешь легко с коня,

Станешь, дрожа, в глаза целовать меня,

Пальцы в перчатках жать, страшный год кляня.

 

Утром окинешь взглядом курганов цепь,

Алый боярышник в снежной папахе, степь...

Горсти кровавых ягод из рук твоих

Ссыпятся под их чёрные сапоги.

 

Белая гвардия: кони, сентябрь, ветра,

Всадники из старинного серебра,

Будет стоять здесь памятник, да не нам,

Будет здесь надпись, горькая, как вина.

 

Вот твой народ, а вот ты, и куда бежать,

Коль с четырёх сторон обступил пожар?

Екатеринодаром пробраться в степь,

Белую лошадь в степи оседлать успеть...

 

Роза, и крест, и Корнилов, и тяжкий год,

Ягод обледенело-кровавых горсть,

Запах сожжённых листьев по хуторам,

Кружится голова: ты мне враг или брат?

 

Встал над Кубанью густым молоком туман,

Вышел народ к крутояру, - и стар, и мал,

Стал препираться, гадать о пяти вождях...

Выплыли стяги пурпурные из дождя.

 

Царство не можешь сберечь, - сбереги хоть род.

В алых узорах обшлаги: сок ягод, кровь?

Был беззаветен наш взлёт и надменен крах,

Белая гвардия, кони из серебра.