И так вся жизнь моя - игра
Итак, вся жизнь моя - игра!
И я – актер в дешевом сем спектакле,
Страдаю искренне, и, может быть, сполна,
Но это ролью обусловлено, не так ли?
Но в чем же виден смысл моей игры?
Лишь в том, чтоб приглянуться Мельпомене?
Иль, может, по указке сатаны
Стенаю и кривляюсь я на сцене?
Ах, это просто хобби и всего!
Выходит, что своей утехи ради,
Дров наломал и больше ничего,
Теперь лишь помышляю о награде?
Играю сам на сам – лишь для себя,
В спектакле этом я – актер и зритель!..
И скоро все повадки подлеца
В обличии моем вы различите!
Как я жесток, коварен и спесив,
Насколько холоден, настолько беспощаден!..
Я – гений зла, я – демон грозных сил,
Люблю себя, живу себя лишь ради!
Вся тайна прояснилась, наконец,
И позади сомнения и страхи,
Я – негодяй, законченный подлец,
И голова теперь моя на плахе!..
Вот, вынесен суровый приговор,
Его вы при народно огласите…
Занесен надо мной судьбы топор…
Ну, что ж вы медлите? Скорее же рубите!..
Уже ли, в вас сомненья закрались –
А, если все не так, то, что же будет?..
Не беспокойтесь, люди заждались,
Одним несчастным меньше – не убудет!..
Ах, бедный рыцарь, странный Дон-Кихот!
Прекрасный образ сам себе ты создал,
За подвигами ринулся в поход,
Дарить победы Дульсинее жаждал…
Да, не учел, что времена не те –
Смеется Дульсинея близ окошка,
С насмешкой смотрит, как ты в суете
О крылья мельницы свои ломаешь копья!
Ты на себя взгляни со стороны –
Ну, разве тазик шлем, а кляча лошадь?..
Ей не такие рыцари нужны,
А те, кто, с кличем выехав на площадь,
Разят одним ударом наповал…
На них то явно можно опереться!
А ты? Ну, чем ты, собственно, удал?..
Ты не достоин Дульсинеи сердца!
Апрель 1985 г.
И я – актер в дешевом сем спектакле,
Страдаю искренне, и, может быть, сполна,
Но это ролью обусловлено, не так ли?
Но в чем же виден смысл моей игры?
Лишь в том, чтоб приглянуться Мельпомене?
Иль, может, по указке сатаны
Стенаю и кривляюсь я на сцене?
Ах, это просто хобби и всего!
Выходит, что своей утехи ради,
Дров наломал и больше ничего,
Теперь лишь помышляю о награде?
Играю сам на сам – лишь для себя,
В спектакле этом я – актер и зритель!..
И скоро все повадки подлеца
В обличии моем вы различите!
Как я жесток, коварен и спесив,
Насколько холоден, настолько беспощаден!..
Я – гений зла, я – демон грозных сил,
Люблю себя, живу себя лишь ради!
Вся тайна прояснилась, наконец,
И позади сомнения и страхи,
Я – негодяй, законченный подлец,
И голова теперь моя на плахе!..
Вот, вынесен суровый приговор,
Его вы при народно огласите…
Занесен надо мной судьбы топор…
Ну, что ж вы медлите? Скорее же рубите!..
Уже ли, в вас сомненья закрались –
А, если все не так, то, что же будет?..
Не беспокойтесь, люди заждались,
Одним несчастным меньше – не убудет!..
Ах, бедный рыцарь, странный Дон-Кихот!
Прекрасный образ сам себе ты создал,
За подвигами ринулся в поход,
Дарить победы Дульсинее жаждал…
Да, не учел, что времена не те –
Смеется Дульсинея близ окошка,
С насмешкой смотрит, как ты в суете
О крылья мельницы свои ломаешь копья!
Ты на себя взгляни со стороны –
Ну, разве тазик шлем, а кляча лошадь?..
Ей не такие рыцари нужны,
А те, кто, с кличем выехав на площадь,
Разят одним ударом наповал…
На них то явно можно опереться!
А ты? Ну, чем ты, собственно, удал?..
Ты не достоин Дульсинеи сердца!
Апрель 1985 г.
