Молодость и старость поэзии.
Стояла жара. Усталый путник присел под дерево, чтоб от лучей укрыться, горячего и всесжигающего солнца. В тени деревьев он сладко засыпал. Во сне он видел море. Волна красиво берег омывала. А ветер играл с волной и нёс прохладу. О! Как прекрасен был, о море, сон. Но вдруг почувствовав взгляд пристальный и долгий, старик проснулся. Перед ним стоял, рукою книгу прикрывая, красивый юноша. Большие карие глаза внимательно смотрели на старика: « А я вас знаю, - сказал он старику, - читая ваши оды и сонеты, я научился говорить с природой, любить тот мир, в котором я живу. Ценить друзей и верить в чудо позднего заката, встречать рассвет, благодаря Создателя за день, который мне подарен. Скажите, что поэзия для вас?»
Старик привстал и, улыбнувшись, сказал: « Поэзия не сладкий мёд, дающий славу и звание, а образ жизни.Я никогда не учился писать стихи.Поэзия родилась со мной. Это великий дар, сказать словами о смысле жизни, приоткрывая истину её. Сама же истина почти неуловима. Приобрести, иль научиться поэзии нельзя. С ней рождаются и с нею умирают, затем воскреснув из праха бытия, рождение стихами воспевают. Не всё так просто, милый юный друг. Тот, кто единожды не умирал в поэзии живой, не знает ценности певучести и красоты сонетов, возвышенного дыхания оды. Тот в унисон с природой не дышал. Кто не познал лишения свободы, в темницах глубины души своей, тот истиной свободы не познал. Ты тоже пишешь, я угадал. Но можешь ли ты смело, сказать, что ты поэт?»
Их разговор был долгим и серьёзным, как вечна сама поэзия. Уж солнце село, по тропе шли молодость и старость поэзии. Пытливый ум юноши впитывал каждое слово старика, а руки всё крепче прижимали книгу.
Старик привстал и, улыбнувшись, сказал: « Поэзия не сладкий мёд, дающий славу и звание, а образ жизни.Я никогда не учился писать стихи.Поэзия родилась со мной. Это великий дар, сказать словами о смысле жизни, приоткрывая истину её. Сама же истина почти неуловима. Приобрести, иль научиться поэзии нельзя. С ней рождаются и с нею умирают, затем воскреснув из праха бытия, рождение стихами воспевают. Не всё так просто, милый юный друг. Тот, кто единожды не умирал в поэзии живой, не знает ценности певучести и красоты сонетов, возвышенного дыхания оды. Тот в унисон с природой не дышал. Кто не познал лишения свободы, в темницах глубины души своей, тот истиной свободы не познал. Ты тоже пишешь, я угадал. Но можешь ли ты смело, сказать, что ты поэт?»
Их разговор был долгим и серьёзным, как вечна сама поэзия. Уж солнце село, по тропе шли молодость и старость поэзии. Пытливый ум юноши впитывал каждое слово старика, а руки всё крепче прижимали книгу.
