Предание о Серафиме Саровском-8
ПРЕДАНИЕ О СЕРАФИМЕ САРОВСКОМ
Роман в стихах
(Продолжение)
* * *
Туманной утренней порою –
Ещё и птицы не поют,
Лишь только сторож храм откроет,
А наш послушник тут как тут.
Легко идёт к иконостасу,
Но молчаливые шаги
И Богородице, и Спасу,
И духам церкви — жизни гимн:
Напоминают, что начался
Христовой славы новый день.
Полночный сумрак не сдавался,
В холодном храме всюду тень.
Но вот свеча у аналоя
Горячим пламенем зажглась.
И сразу в тишину покоя
Ручьём молитва пролилась.
Священник, зажигая свечи,
В устах улыбку затаил.
«Ведь новичок еще. А нечем
Мне упрекнуть его. Где сил
Берёт мальчишка! Даже старцы,
Так от огня отличен дым,
По высшей мерке, может статься,
В молитве не сравнятся с ним…»
Он Мошнина на службе видит –
Стоит послушник час и два,
Насколько служба длинной выйдет.
Что он живой, едва-едва
Со стороны заметишь это.
Напрасно хлопнешь по плечу,
Не будет от него ответа.
И лишь в глазах сиянье света,
Невиданные вспышки чувств.
«А если, — остро мысль мелькнула, —
Мне взять его пономарём?
Вот и проблему ветром сдуло.
Пожалуй, славно заживём».
Когда послушник новый кротко
Вошёл за батюшкой в алтарь,
Припомнил, как сказал Володька:
«Читаешь, словно пономарь».
* * *
Из храма Прохор торопился
Не к монастырскому столу,
Он в тихой келейке садился
Со Словом Господа в углу.
Или за проповеди брался
Кого-то из святых отцов.
Или молиться принимался
Перед Христом. В журчанье слов,
Ему чудесно открывался
Хор Богу. Из цепей земных
Он вырывался и терялся
В неведомых мирах иных.
Но самого себя потерю
Потерей вряд ли назовёшь.
Ты растворён в Христовой вере,
Одною верой ты живёшь.
И ничего на свете слаще,
И ничего разумней нет.
Как будто ты в небесной чаще
Без горя и земных сует.
И, вероятно, не случайно
В Сарове старцы помудрей
Усваивали Божьи тайны,
Не в тихой пустыне своей,
А где-нибудь в лесах дремучих,
Которые под пенье вьюг
И солнечных метелей жгучих
Росли на монастырской круче
И на десятки вёрст вокруг.
Послушник с первой просьбой к старцу,
Чтобы в свободные часы
Дал разрешенье удаляться
В лесные дебри. «Милый сын!
По возрасту, пожалуй, рано
Тебе нести сей тяжкий труд,
Но я препятствовать не стану.
Тебе, пожалуй, впрок пойдут
Уединенные моленья.
С начальных дней заметил я,
Что тишина уединенья
Как мать родная для тебя…»
Нашёл по вкусу дебри Прохор.
Едва сквозь ветки свет дневной,
Он думает: «Совсем неплохо.
Вот только чёрточки одной
Не достаёт. Тут словно в клетке.
Зато такой простор в душе.
И всё же лакомку медведку
Сюда бы мне». А сам уже,
Сердечному предавшись ритму
Да так, что мир растаял аж, —
За Иисусову молитву,
За «Символ веры», «Отче наш».
И снова вечности дыханье,
И к Божьей истине полёт,
Которые войдут в преданья
И — в наше — входят.
