Площадь Минервы

Э.Б.

 

 

И вот мы здесь. И слыша первый вздох

ослабленной Минервы, ты в ладонях

сжимаешь руку времени. Потом лишь,

глядишься вниз. Брусчатка, как палладий

блестит тебе. И оглядевшись, в сто

четвёртый раз, ты силишься поладить

с тем местом, что покрыто новой тенью.

Там намертво приковывают взор

таблички всех великих наводнений.

 

 

Фонарный свет, что тянется за той

имперской пылью, спрятанной под толщей,

пожалуй, обречён. Но зная то, с чем

имеешь дело - скрещиваешь пальцы.

Как чуден Рим. И этот вот застой,

в какой-то мере, превосходит панцирь.

И это небо, словно галерея,

которая служила запятой

в значительном процессе Галилея.

 

 

О, сколько здесь оставлено тех дней,

что норовя быть прошлым, ставят метки

на будущем. И вот, в каком-то метре

от линии, что сохраняет цельным

пространство площади, мы следуем к стене,

что чествует готическую церковь,

храня в себе и бронзу, и бериллий.

И видим там - на мраморной спине

слона работы мастера Бернини,

 

 

не обелиск, а палицу времён,

что накрепко связала землю с небом.

Минерву, к счастью, будит первым снегом

январь на пике светлого господства.

И хочется сказать: "Давай, вернём

долги всем нашим призракам. О сходной

цене не говоря ни слова всуе!"

Здесь кажется, что времени вдвоём,

с лихвой хватает на десятки судеб.