Добрый знак
Артём Щуров 25.07. 2007г.
Добрый знак
Моему сыну Марчелло, его
Сестре Жан-Ерке и их дяде
Рамилю, посвящаю…
-Какой красивый! – сказала Аська, девочка лет пяти, с коротенькими косичками и куклой, которую она везде и всегда таскала с собой под мышкой.
-На змея похож, помните, мы запускали, - сказал мальчик Кеша, погодка Аськи, но ниже её, потому что, как он сам говорил, мальчики растут медленнее девочек.
-Но мы, же не запустили его, - поправила Кешу аккуратная и уверенная, что она давно уже взрослая Аська.
-Но мы, же запускали! – нарываясь на ссору, упрямился худенький короткостриженный Кеша.
-Постойте, а откуда он взялся, его же не было, - перебивая начало очередной ссоры, сказал Фима.
Фима лет на шесть, а то и на семь был старше Аськи и Кеши, но играл и гулял всегда только с ними. Толи во дворе не было его ровесников, толи он хотел верховодить в компании, он, честно говоря, и сам толком не знал, почему он дружил с малышами Аськой и Кешей. Вообщем Фима, как все кто по-настоящему дружит и любит не заморачивался, за что, зачем или почему он любит Кешу с Аськой и дружит с ними. Он просто любил их и дружил с ними, а они отвечали ему взаимностью, не замечая разницы в возрасте. Потому что дружба это равенство во всём.
Двор их находился на окраине города, на стыке богатства и нищеты. А город их расположился в закоулке страны, которая, к сожалению, а может и к счастью, не была центром Европы. Таких городов полно в любой стране, а таких дворов, уж точно завались в любом городе.
Старая, хилая, ещё кое-как держащаяся на плечах бедных жильцов двухэтажка, в которой дружно ютились восемь семей, была окружена со всех сторон, как лягушка бегемотами, новыми, пёстрыми, одновременно манящими, и отпугивающими особняками. Жители особняков презрительно называли её бараком. Двухэтажка Фимы, Кеши и Аськи, это всё, что осталось от микрорайона «Целинник», который со сменой очередного строя в стране стали сносить и строить особняки, а про дом Фимы, Кеши и Аськи, как это часто бывает, забыли. Особняки, или коттеджи, как называли их, жители двухэтажки, были в два, а то и в три раза больше, чем дом, в котором жили Фима, Кеша и Аська, а людей в них жило меньше, а то и вообще никто не жил. Этому обстоятельству, каждый день удивлялся Кеша. «Почему, - спрашивал он у Фимы, - в нашем маленьком доме живёт много людей, а в огромных коттеджах мало?» «Потому что их родители больше работают, чем наши и у них из-за этого больше денег, - отвечал друг Фима». «Странно, - думал Кеша, - мама целыми днями на работе, я иногда не вижу её два дня, и это называется, мало работают! Может люди, которые живут в коттеджах, работают и ночью? Когда я вырасту большим, - решил Кеша, - я буду работать и днём, и ночью! И тогда я смогу всем нашим соседям купить коттеджи, а для нас с мамой отремонтирую наш дом и останусь с мамой в нём, потому что я его люблю и привык уже».
Двор их дома расположился, прямо на дороге, которая за их домом, растворялась в тупике. Кеша слышал, как однажды папа Фимы сказал, что тупик служит для того, что бы было, где жить тупым людям. Но Кеша не верил этому, потому что когда он рассказал услышанное маме, она засмеялась, и сказала, что просто всему, когда-то приходит конец и всё где-то должно заканчиваться. А маме Кеша верил всегда, в любую погоду.
В то прекрасное, солнечное, летнее утро, с которого начался наш рассказ, дети стояли у дорожного знака, который ни с того, ни с сего, появился у них во дворе. Это был такой двор, в котором никогда ничего не появлялось, да и не могло появиться. А тут ни что-нибудь, а настоящий, дорожный знак, совсем новый. Взрослые, идя на работу, и не заметили его, а для детей это было целое событие.
- Может, он сам пришёл, - совершенно серьёзно сказал Кеша.
- Какой же ты глупый Кеша, знаки не умеют ходить, - сказала умная Аська.
- Значит, он вырос из земли, - уверенно сказал Кеша.
- Он не может вырасти из земли, он же не гриб, он же не дерево. Посмотри он железный, - сказала Аська, стуча кулачком по ножке знака.
- Тогда откуда он взялся, - спросил раздражённо Кеша.
-Может, он и раньше здесь стоял, а мы его просто не замечали, - предположил Фима.
- Нет, Фима я всегда всё примечаю. Мы же не слепые, такой красивый знак, мы бы сразу увидели. Посмотрите, его кто-то ночью сюда закопал, - сказала Аська, утаптывая ногой, свежую землю под знаком.
- Интересно, а что он означает, - подумал вслух Фима.
- Он означает, что здесь играют дети и чтобы машины быстро не ездили, - как всегда уверенно сказала Аська.
- Нет. На нём же не нарисованы дети, и машины не нарисованы, - возразил Кеша.
- А да, он означает, что здесь будут копать большую яму и вытаскивать грязные трубы, - не моргнув глазом, выдала Аська.
- Нет. Тогда бы на нём нарисовали дядьку с лопатой, - парировал Кеша.
- Подождите, я вспомнил. У папы есть книга, а на ней всякие знаки нарисованы, - сказал Фима и убежал.
Аська и Кеша посмотрели вслед убегающему Фиме одновременно с завистью и восхищением. Они знали, что у Фимы был папа. А у Кеши с Аськой пап не было. К тому же Фимин папа был не просто папа, он был папа автомобилист. А для Кеши с Аськой автомобилист был не пустым звуком, автомобилист, в их понимании шёл сразу после космонавта. С самого их рождения, а то и раньше, во дворе в любую погоду стоял автомобиль Фиминого папы, а по выходным под автомобилем лежал папа Фимы. Автомобиль назывался «Зелёный Москвич – 412 года». Как -то осенью, автомобиль Фиминого папы даже завёлся, и Фима с папой весёлые и счастливые поехали на рыбалку. Их не было три дня, все уже начали было волноваться, но их уставших и измученных, в «Зелёном Москвиче -412 года», на верёвке привезла другая машина. И больше они на рыбалку не ездили. Папа Фимы говорил, что его машина видела всех Генеральных секретарей Советского союза и птому заслужила право на отдых. Аська с Кешей не знали кто такие Генеральные секретари Советского союза, но всё равно уважали и любили «Зелёный Москвич – 412 года», намного больше, чем Мерседесы и Джипы, которые каждый день выезжали из огромных ворот коттеджей. Джипы они почему то даже побаивались. Кеша говорил, что Джипы похожи на фашисткие танки, Аська этого не находила.
Пока Кеша с Аськой вспоминали обо всём этом, вернулся Фима. Вернулся Фима не один, а с огромной, толстенной и до боли потрёпанной книгой. Книга называлась «Правила дорожного движения». И название, и величина вселило в детей уважение к книге. Знак, который появился у них во дворе, был и на обложке, и почти на каждой странице книги.
- Наверное, это самый главный знак, - предположил Кеша.
- И самый красивый, - добавила Аська.
- При-о-ри-те-т-ный, прочитал Фима.
- Приоритетный, приоритетный, - почему то шёпотом повторили Аська с Кешей.
- Он означает, где же, где же, а вот: «Уступите дорогу», - торжественно, без запинки прочитал Фима.
-Кому? Кому уступите дорогу, - тут же спросил Кеша.
- Кому, кому, детям конечно, - со знанием дела ответила Аська.
- Какой хороший, какой добрый знак нам попался! – восхищённо говорил Кеша, - не запрещает, а просит, уступите дорогу, пожалуйста.
- Да, хороший знак, - закрывая книгу, подытожил Фима.
Он хотел ещё постоять с ребятами, но мама позвала его домой, и он ушёл. А Кеша с Аськой, ещё долго любовались приоритетным знаком. Они обходили его со всех сторон, пытались залезть на него, отбегали к забору, чтобы посмотреть на него из далека. Мать Фимы позвала их в гости смотреть мультфильм и они оглядываясь на знак, боясь, что он неожиданно исчезнет, пошли к Фиме. Мультфильм начался вместе с дождём за окном. Когда мама Фимы зашла в комнату, звать детей кушать, то увидела такую картину: по телевизору шёл мультфильм, а дети сидели на подоконнике и смотрели в окно. Она тихонечко подошла и увидела, что дети смотрят на знак, который одиноко мок под дождём. Она улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.
- Он заржавеет и умрёт, - грустно сказал Кеша.
- Знак не может умереть, -сказала Аська.
- Может, - жалобно настаивал Кеша.
- Не может, - спокойно говорила Аська.
- Хватит, а! Заладили, может, не может. Давайте лучше выйдем и наденем на него мою старую куртку, - предложил Фима.
- Точно! Давайте наденем куртку, - обрадовался Кеша.
- Бу-бу-бу, - что-то недовольно пробурчала Аська.
Уже через минуту они были во дворе. Под проливным дождём, зная, что если родители их застукают, то им попадёт, они всё же сделали, то, что , как им казалось они должны были сделать. Фима встал на стул, который притащил с собой. Кеша забрался на плечи Фимы. Фима подал Кеше свою старую куртку и Кеша победоносно, словно Знамя Победы на Рейхстаг, надел на плечи знаку куртку. Аська хотела хоть чем-нибудь помочь, но не могла, потому что в одной руке у неё была любимая кукла, а в другой распущенный зонт. Зонт ей дал Фима, потому что знал, что Аська боится простудиться. Она всем говорила, что если она простудится, то сначала будут таблетки, потом уколы и она умрёт. Поэтому она бегала вокруг и советовала, как лучше надеть куртку и всё равно осталась недовольна тем, как Кеша надел куртку на знак.
- Можно было и поаккуратней, - думала Аська, когда они возвращались домой. У насквозь промокшего Кеши была улыбка на лице, и светились глаза, даже Фима чувствовал, что-то хорошее внутри себя. Мама Фимы напоила детей чаем с малиновым вареньем. А дождь был летний, тёплый, без ветра потому дети не заболели.
Год спустя, дети справляли день рождения знака. Аська с Кешей, как всегда спорили. Аська убеждала Фиму с Кешей, что день рождения надо было отмечать вчера, а Кеша утверждал, что точно помнит, что сегодня. Фима молчал и улыбался. Они обвязали знак разноцветными ленточками и воздушными шарами. Только они начали водить вокруг знака хоровод и петь песню «Каравай», как нежданно, негаданно, во двор заехала грузовая машина. Из машины вышли дядьки в оранжевых жилетах, быстро сорвали со знака все украшения и начали его выкапывать. Кеша моментально заревел, а Аська хоть и испугалась сначала, но взяла себя в руки и начала допытываться у дядек, зачем они выкапывают знак. Один дядька грозно сказал, что бы все расходились по домам, не то он милицию вызовет и всех любопытных увезут в тюрьму. Фима сказал, что они не боятся тюрьму. Тогда другой дядька засмеялся, а потом объяснил, что, мол, перепутали они и не тот знак поставили, и теперь их ругает начальство.
- Здесь, - говорил дядька, - у вас тупик, следовательно, и знак должен обозначать тупик, а этот знак обозначает, уступите дорогу, а кому её здесь уступать? Не кому, - сам себе ответил дядька, потом громко высморкался и плюнул.
- Есть кому, - кричал сквозь рыдания Кеша, - он нам уступал дорогу.
Первый дядька уже не с раздражением, а с жалостью посмотрел на Кешу и пообещал, что завтра они привезут новый знак, красивее этого. Да ещё и песочницу с настоящей качелей поставят. Фима стоял хмурый, у него наворачивались слёзы. Аська после слова качели успокоилась, даже чуточку обрадовалась, но не показала вида. Кеша заревел ещё громче. А дядьки кинули знак в кузов машины к другим железякам и уехали. На плач Кеши, прибежала Кешина мама, и взяв Кешу на руки стала спрашивать почему он плачет. Фима с Аськой, перебивая, друг дружку, скороговоркой объяснили Кешиной маме причину их горя.
- И правильно сделали, - сказала мама Кеши, - а то стоял не к селу, не к городу.
Кеша, немного успокоившись, после маминых слов заревел с новой силой.
- Тётя Лена, а знаете, какой он красивый был, - грустно сказала Аська.
- Ася, знак не может быть красивым или не красивым, он не платье, не картина, он просто знак, - сказала тётя Лена.
Фима стоял и молчал, глядя на то место, где ещё недавно стоял нарядный знак, а сейчас возле вырытой ямы валялись разноцветные ленточки без воздушных шариков, шарики улетели.
- Он был наш друг мама, - плача сказал Кеша.
-С людьми надо дружить Кеша, а не со знаками, - сказала мама, унося Кешу домой.
Фима с Аськой тоже поплелись домой, они услышали, как Кеша сказал маме, что люди злые, а знак был добрый и охранял их. За прошедший год не было ни дня, чтобы они не подошли к знаку, это было их место, а теперь его не было. На следующий день Кеша заболел, а дядьки, как и обещали, привезли новый знак и поставили качелю с песочницей. Новый знак был ярче, больше, разноцветней. Но детям он не понравился. Во-первых, он был без ножки, его прибили к забору одного из коттеджей. А дети боялись подходить к забору коттеджа, потому что за забором страшно лаяла собака. Во-вторых, он был квадратный, а не треугольный. В -третьих, они просто сильно привязались к старому знаку. Они часто вспоминали его, рисовали, а Кеше он даже снился. Через месяц Фима смастерил из старой лопаты, которой зимой убирали снег, подобие старого знака. Но после первого, же дождя он испортился и упал. Фима не расстроился и сказал, что всё равно, что-нибудь придумает. А Аська перестала переживать, она говорила, что, зато теперь у них есть качели и песочница. Кеша после этого, перестал разговаривать с Аськой и качаться на качели. А однажды Фима не пришёл с утра в песочницу и днём не пришёл, и мама его не знала где он. Аська с Кешей помирились и наперебой придумывали, где бы он мог быть и куда он мог подеваться. А вечером прибежал радостный и чумазый Фимка и сказал, что нашёл их добрый знак, но один дотащить его не может. Через секунду они вместе бежали на городскую свалку, там Фима и отыскал знак. С большим трудом, но весёлые и счастливые дети притащили знак во двор. Знак очень плохо выглядел, Аська даже сомневалась, что это их знак. Но когда они его отмыли и вкопали на прежнее место, Аська его узнала.
- Ты не знаешь, зачем Фимке понадобились шланг с лопатой, - спросил папа Фимы у Фиминой мамы.
- Да знак они свой на помойке нашли, - отвечала мама Фимы, - отмыли и вкопали, вон у песочницы. Спрашиваю зачем, говорят красивый. Что в нём красивого не понимаю?
- На вкус и цвет приятелей нет, - иронично говорил папа Фимы, - одному платья нравятся, украшения всяческие, другому природа, цветы, третьему закаты, рассветы…
- Четвёртому машины старые,- перебив папу, съязвила мама.
- Да, кому-то старые машины, - не обиделся папа.
- Ну а знак то тут причём? – не унималась мама Фимы.
- Как причём, - сказал папа Фимы, - для них знак, это самая красивая вещь на свете, к тому же посмотри какой он добрый и как им, хорошо с ним.
Папа и мама Фимы стояли, обнявшись у окна, и смотрели на детей, которые справляли второе рождение знака. Они обвязали его разноцветными ленточками, воздушными шарами, пели песенки и водили вокруг знака хоровод. А знак смотрел на них и улыбался…
