Двадцатый век
В те годы носил еще Запад бородки,
А вот бакенбарды уж были не в моде.
Нас брали философы за подбородки
И, глядя в глаза, призывали к свободе.
В те годы безумцы-поэты искали
К сердцам человеческим новые тропы.
Жандармы поэтов за шиворот брали
И вшей разводить отправляли в окопы.
В те годы в каминах и печках палили,
Спасаясь от стужи, музейную мебель.
По карточкам хлеб на полмира делили –
Глумился над миром усатый фельдфебель.
В те годы спасением стала удавка
Для многих оставленных гнить на задворках.
В те годы творили Есенин и Кафка,
В те годы в Гранаде расстрелян был Лорка.
В те годы, ломаясь под собственным весом,
Трещала и рушилась супердержава.
Высоцкий нам пел про коней и Одессу,
Про синий троллейбус нам пел Окуджава.
В те годы вчерашних кумиров свергали,
Вчерашних друзей объявляли врагами,
Прилюдно знамена, как тряпки, сжигали
И день свой вчерашний топтали ногами,
А после стояли в похмелии тошном
На груде обломков, надеясь на чудо,
Не зная, что делать с разрушенным прошлым
И даже забыв, что все родом оттуда.
