Начало 1978 года в Средиземке.
Новый год начался со шторма. Первого к вечеру ветер только посвежел, ночью покрепчал и второго уже разыгрался хороший шторм. Совсем не вовремя к нам подошел танкер. Нужно было заправляться перед проходом Суэцкого канала. Танкер уже почти пустой и его борта высоко выступали из воды. Швартовка бортом в такой шторм трудное и опасное дело. Выбросили на левый борт все кранцы, какие нашлись на корабле, и все-таки нас долбануло об танкер надстройкой. В кладовой химиков образовалась пробоина. Высокие волны захлестывали в пробоину, и ко мне в библиотеку стала поступать вода. Библиотека находилась прямо под химиками. Я стащил все книги на стол и накрыл клеенкой.
Заправившись, мы отвалили от танкера. Шторм крепчал. Пробоину химики заделали, но во втором кубрике воды уже было по щиколотку. Вода в кубрики еще прибывала через не закрытые вентиляционные грибки. При наклоне корабля с одного борта на другой через весь кубрик летали шумные потоки, таскавшие за собой чьи то ботинки, и все что было на полу. Матросы подверженные морской болезни, особенно молодые, лежали на койках с лицами зеленого цвета. Вокруг трубы корабля лежали такие же несчастные. Труба находится точно в центре верхней палубы корабля, поэтому возле нее меньше ощущается качка. Самая неприятная корабельная качка – бортовая. Корабль как ванька-встанька раскачивается с боку на бок, волна бьет в борт и есть опасения перевернуться. Со штормом вахтенный офицер борется, направляя корабль против волны.
Подобные испытания я переносил легко, потому что в школе и перед призывом на службу занимался спортивной гимнастикой. В то время у нас было повальное увлечение брусьями, перекладиной, хождением на руках . Вестибюлярный аппарат у меня работал хорошо. Я не боялся качки, и я не один был такой.
-Пошли на бак качаться, - предложил мне Толик Русак
. Мы вышли с ним на бак к первому орудию. Шум волн и свист ветра не дает разговаривать. Стоим, держась за натянутый канат. Впереди взбесившееся море. Высоченные волны, встав на дыбы, несутся прямо на нас. С их боков, как с разгоряченного коня, ветер срывает пену. Воздух прозрачен, сине-зеленого оттенка, насыщен запахом моря и каким-то диким опьяняющим восторгом. Нос корабля, наскакивая на волну, взлетает метров на десять вверх. Ноги подламываются, тело стремиться влипнуть в палубу, но вот волна прошла, и мы летим вниз. Весь кайф - в ощущении невесомости. Можно отпустить канат и парить в воздухе. Рев шторма, свист ветра, адреналин и дикие крики:
- Ууухтыы -ыы! – Ааа-аа!!
Толик – крепко сложенный, широкоплечий белорус из Брестской области. Мне он нравится за свою доброту и бесхитростную дружбу. Я частенько подшучиваю над его своеобразным белорусским говором: «трапка», «вяровка». А он шутливо называет меня «казачек», потому что я из станицы. Для нас море это интересное приключение. Скорее всего, мы недопонимаем опасности, в которой иногда находимся. Чаще испытываем кураж и мальчишеский задор , чем осознано считаем себя на службе.
- Толи-и-ик, – кричу я ему – пошли на СВП!
Стабилизированный визирный пост находится на высоте пятнадцати метров от поверхности воды. Это почти на уровне вершины мачты. Представляет собой стальной шар, в котором находятся оптические приборы – дальномер и визиры. По боевой тревоге в нем находятся четыре человека, которые управляют стрельбой орудий. Сейчас во время шторма этот шар раскачивается как огромный маятник, только перевернутый вверх. Мы заняли места за дальномером . Уперевшись ногами в подножки и вцепившись в скобы, летим в этом, похожим на аппарат в котором приземляются космонавты, стальном шаре то вправо то влево. Ощущения непередаваемые. В посту нет иллюминаторов и освещения. Темнота еще больше добавляет адреналина.
Но к вечеру, когда шторм уже под восемь баллов, волны стали доставать до надстройки, перекатываясь через палубу, начинаются сумерки, а веселье проходит. Артэлектрики и дальномерщики собираются в Центральном артиллерийском посту. Он ближе к центру корабля и качка поменьше. Корабль сотрясается как от орудийных залпов. Мы лежим на матрасах и прислушиваемся к шторму. Разговаривать не хочется, каждый думает о своем. Тревожные мысли так и лезут в голову. Как бы не были совершенны современные корабли, но разбушевавшаяся стихия не имеет себе равных. Надежда только на ходовые винты да на грамотность командира. Командир решает, в этот раз, спрятаться за остров Крит. С подветренной стороны острова море спокойнее, там мы благополучно дождались хорошей погоды.
