Песня о тайге
Он бежал, шурша рваным обледеневшим пальто,
а в его седую голову стучало небо,
бежал по снежно-шёлковой обочине автострады
несколько тысяч — чёртовых тысяч! — вёрст.
Звёзды, перешёптываясь,
переглядываясь,
указывали дорогу к дому — старой пятиэтажке,
вокруг которой вырос горячий мегаполис,..
...где окно на четвёртом этаже заклеено лентой,
но ветер всё равно втекает в щели и ползает по полу,
где рано постаревшая женщина зажигает свечи,
чтобы сэкономить электричество,
где мальчик в заштопанных штанишках всё ещё
ждёт своего отца.
Он бежал, зная, что у него есть крылья,
спрятанные под пальто, но они
покрылись льдом и помертвели,
что ими можно взмахнуть один лишь раз
и взлететь на поломанный карниз старой пятиэтажки,
...где мальчик, услышав за окном скрип,
поднимет шторы и улыбнётся,
а он начнёт тихонько насвистывать песню тайги.
Песню тайги, оживающей по ночам,
обнимающей путника ветвями разлапистых елей
и согревающей огоньками звездопада.
Песню про то, как весёлые бесы
вылезают из-под кустов и пускаются в пляс,
на ходу срывая ушанки и собирая в них падающие звёзды,
как ведьмы, укутавшись в тёплые медвежьи шкуры,
бегают босиком по снегу и совсем не мёрзнут,
как задорные феи-светлячки ссорятся, швыряют друг в друга шишки
и крупные хлопья снега;
как он сам плясал под руку с лешим
и срывал с колючего от холода небосвода
пушистые тучи,
думая, что их вкус похож на сладкую вату,
а они оказались безвкусными и водянистыми.
Он достанет из кармана пригоршню снега,
из которого торчат иголки, пахнущие смолой,
оставит частичку загадочной тайги на окне
и бесшумно соскользнёт вниз,
мир почему-то перевернётся, и он упадёт в небо,
потеряв из виду старую пятиэтажку,
где мальчик скажет постучавшейся в комнату матери:
"Я слышал папу!",
а та поцелует сына в лоб, рассмеётся, но не поверит.
И он побредёт обратно, спотыкаясь о замёрзшие облака,
но к утру всё равно вернётся в ту тайгу,
о которой так и не спел.
В ту тайгу, где нет волшебства,
где тучи закрывают землю от лунного света,
чтобы никто не увидел на сугробах красные пятна,
где за деревьями мерцают не златовласые феи,
а глаза оголодавших волков,
где он уже третий день
лежит, укрывшись мёрзлой корочкой снега,
мёртвый.
