Песня о тайге

Он бежал, шурша рваным обледеневшим пальто,

а в его седую голову стучало небо,

бежал по снежно-шёлковой обочине автострады

несколько тысяч — чёртовых тысяч! — вёрст.

Звёзды, перешёптываясь,

переглядываясь,

указывали дорогу к дому — старой пятиэтажке,

вокруг которой вырос горячий мегаполис,..

 

...где окно на четвёртом этаже заклеено лентой,

но ветер всё равно втекает в щели и ползает по полу,

где рано постаревшая женщина зажигает свечи,

чтобы сэкономить электричество,

где мальчик в заштопанных штанишках всё ещё

ждёт своего отца.

 

Он бежал, зная, что у него есть крылья,

спрятанные под пальто, но они

покрылись льдом и помертвели,

что ими можно взмахнуть один лишь раз

и взлететь на поломанный карниз старой пятиэтажки,

 

...где мальчик, услышав за окном скрип,

поднимет шторы и улыбнётся,

а он начнёт тихонько насвистывать песню тайги.

 

Песню тайги, оживающей по ночам,

обнимающей путника ветвями разлапистых елей

и согревающей огоньками звездопада.

Песню про то, как весёлые бесы

вылезают из-под кустов и пускаются в пляс,

на ходу срывая ушанки и собирая в них падающие звёзды,

как ведьмы, укутавшись в тёплые медвежьи шкуры,

бегают босиком по снегу и совсем не мёрзнут,

как задорные феи-светлячки ссорятся, швыряют друг в друга шишки

и крупные хлопья снега;

как он сам плясал под руку с лешим

и срывал с колючего от холода небосвода

пушистые тучи,

думая, что их вкус похож на сладкую вату,

а они оказались безвкусными и водянистыми.

 

Он достанет из кармана пригоршню снега,

из которого торчат иголки, пахнущие смолой,

оставит частичку загадочной тайги на окне

и бесшумно соскользнёт вниз,

мир почему-то перевернётся, и он упадёт в небо,

потеряв из виду старую пятиэтажку,

 

где мальчик скажет постучавшейся в комнату матери:

"Я слышал папу!",

а та поцелует сына в лоб, рассмеётся, но не поверит.

 

И он побредёт обратно, спотыкаясь о замёрзшие облака,

но к утру всё равно вернётся в ту тайгу,

о которой так и не спел.

В ту тайгу, где нет волшебства,

где тучи закрывают землю от лунного света,

чтобы никто не увидел на сугробах красные пятна,

где за деревьями мерцают не златовласые феи,

а глаза оголодавших волков,

 

где он уже третий день

лежит, укрывшись мёрзлой корочкой снега,

мёртвый.